Индийский мечтатель - [9]
— От всей души желаю, — сказал сердечно Гайдн, — чтобы эти благородные помыслы успешно осуществились… И все-таки вы — артист, истинный артист!
В пути Герасим много думал об этом человеке и его странной судьбе. Гайдн создал выдающиеся музыкальные произведения — некоторые из них Лебедеву удалось слышать в исполнении самого автора, — но ни одно из них не было известно за пределами Эйзенштадта. Контракт, заключенный с графом Эстергази, обязывал Гайдна не публиковать ни одной его композиции в течение всего срока службы.
«До чего же грустна участь артиста! — размышлял Лебедев. — Все мы — только жалкие игрушки тех, кто обладает титулами и богатством…»
В течение двух лет Герасим Лебедев путешествовал по Германии. Побывал в Саксонии, Вюртемберге, Пфальце, Баварии, Брауншвейге, играл при дворах королей, герцогов, курфюрстов, ландграфов. Пользовался повсюду успехом, но отнюдь не разбогател. Немецкие феодальные царьки не отличались щедростью.
Наконец неутомимый странник добрался до Парижа. Ослепительный блеск города затмил все, что ему пришлось до тех пор видеть в Европе. Лейпциг, Мюнхен, Штутгарт, Франкфурт и даже роскошная Вена казались теперь тусклыми и провинциальными. Однако, наглядевшись вдоволь на парижские чудеса, Герасим осмелился попробовать свои собственные силы на этой огромной ярмарке талантов. Имя Дмитревского, о котором еще не успели забыть его парижские коллеги — артисты Французской комедии, письменный отзыв графа Разумовского, наконец его собственное незаурядное искусство музыканта открыли Лебедеву двери парижских храмов искусств и великосветских музыкальных салонов.
Несколько концертных выступлений создали ему широкую известность в Париже. Он очутился в кругу артистов, композиторов, поэтов. Усовершенствовав свои познания во французском языке, он много читал. Особенно ему понравилось сочинение Рейналя об истории колониальной политики европейцев в Америке и Ост-Индии >6.
Книга эта, проникнутая идеями гуманизма и свободолюбия, произвела на Герасима огромное впечатление. Интереснее всего ему показались главы, посвященные Индии, которая с давних пор занимала его воображение. С гневом и отвращением описывал Рейналь колониальный грабеж и насилия европейских авантюристов, купцов и чиновников. С глубоким сочувствием рассказывал о печальной участи индийцев, очутившихся под игом английской Ост-Индской компании…
Индия все больше увлекала Лебедева. Он прочел и другие книги: по индийской истории, о народах Индии и ее религиях. Где-то в тайниках души рождалась смутная мечта: побывать бы самому в этой чудесной, загадочной стране!
Однажды Лебедев явился на вечер к известной художнице госпоже Виже-Лебрен, в салоне которой собирались самые изысканные и модные парижские поэты, музыканты, живописцы и актеры.
Хозяйка дома познакомила его с англичанином Аткинсоном, который выразил восхищение игрой Лебедева. Англичанин упомянул, что недавно возвратился из Индии, рассказывал много интересного.
— Вы счастливец, сударь! — воскликнул Лебедев. — Как бы мне хотелось побывать в Индии!
— Что же вам мешает?
— К сожалению, я не настолько свободен в средствах, — признался Герасим Степанович, — чтобы отважиться на столь дальнее путешествие.
— Многие приезжают в Индию с пустым кошельком, а возвращаются оттуда богачами, — заметил англичанин. — Впрочем, это не артисты, а дельцы.
И, поклонившись, Аткинсон перешел к другой группе гостей.
В мае 1732 года королевский двор Франции торжественно принимал у себя наследника российского престола — цесаревича Павла Петровича с супругой >7, совершавших путешествие по Европе. В их честь устраивались пышные праздники, балы, приемы, театральные представления во дворцах и парках Версаля и Трианона. На одном из таких праздников, в виде сюрприза знатному гостю, на эстраде появился русский музыкант Герасим Лебедев.
Павел приказал привести его в свою ложу.
— Ты вправду русский? — спросил цесаревич.
— Так точно, ваше императорское высочество.
— Беглый, что ли? Зачем по свету шатаешься?
Герасим коротко рассказал свою историю.
— Все вздор, бредни! — строго сказал Павел. — Поедешь со мной.
— Нет, ваше высочество, — твердо сказал Лебедев. — Никак не могу.
— Что? — крикнул цесаревич. — Рассуждать?
Он побагровел, губы его задергались. Цесаревна и приближенные испуганно переглянулись, ожидая одного из тех страшных припадков ярости, которые были известны всем.
— Не могу, ваше высочество, — повторил Герасим. — Готовлюсь отправиться в Ост-Индию…
— Куда? — Павел был изумлен. Раздражение его сразу улеглось.
— В Ост-Индию. Давно мечтал побывать в той стороне, ваше высочество. Ныне представляется случай.
— Ишь ты! — Павел неожиданно развеселился. — Я бы и сам съездил, да у меня случая нет… Что ж, поезжай, братец, погляди на индийские чудеса. На родину возвратишься — мне расскажешь.
В свите цесаревича находился священник Андрей Афанасьевич Самборский. Прежде он довольно долго жил в Лондоне, служил настоятелем посольской православной церкви. Это был человек умный, образованный, наблюдательный. Он составил солидный труд об английском земледелии, который потом издал в Москве.
Эта книга переносит нас в то далекое прошлое нашей Родины, когда страной правила императрица Екатерина II. Мы видим здесь картины быта отсталой крепостной русской деревни и жизнь северной столицы с ее роскошными дворцами. Мы переносимся к стенам древнего Кремля, освещенных пламенем костров московского «чумного бунта», вместе с героями присутствуем на Болотной площади во время казни Емельяна Пугачева — вождя грандиозного крестьянского восстания, всколыхнувшего всю Россию. Мы видим смелых вольнодумцев и слышим пламенные речи тех, кто дрался на баррикадах Великой французской буржуазной революции. Конец XVIII века дал России мужественного и бесстрашного летописца русской действительности — Радищева, который ценой своей личной свободы рассказал людям правду о жестокости и бесправии, царящих на русской земле. В то время писал свои смелые памфлеты знаменитый Новиков, сочинял оды Сумароков, а гениальный зодчий Баженов возводил роскошные дворцы. Вместе с русским художником Иваном Ерменевым мы попадаем в Париж и видим штурм Бастилии. Рядом с писателями, зодчими и учеными трудились и создавали бессмертные ценности безвестные крепостные и мастера, имена которых забыты.
Финляндия в составе Российской Империи долгое время обладала огромной автономией. На памятнике Александру II в Хельсинки выбито «1863» – год, когда финский язык в Великом княжестве Финляндском стал официальным. Однако русификация начала XX в. вызвала небывалый взрыв антироссийских настроений, а в 1918 г. красные финны проиграли в Гражданской войне. Так закончилось столетие «русской истории» Финляндии… Эта книга впервые во всех деталях восстанавливает революционные события 1917 г. и боевые действия Гражданской войны в Финляндии.
Исторические приключения на экзотическом Востоке. Доблестные рыцари и воины ислама, прекрасные принцессы и загадочные города, орды кочевников и древние сокровища… Кормак Фицжоффри родился на земле, где балом правили насилие и кровь. Но он смог выжить. Странствующий воин, наемник и мститель. Немного у него друзей, и тот, кто причинит им вред, рискует не дожить до рассвета… Кормак хочет освободить своего суверена из лап врагов, и для этого ему нужно найти выкуп. Причем выкуп королевский. В этом ему может помочь местный царек-разбойник.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Роман-приключение о мото-путешествии в тибетский загадочный регион, которое состоялось в 2019 году. Экспедиция прошла по маршруту российского путешественника Гомбожаба Цыбикова в Тибет в начале 20 века. Цыбиков отправился в Тибет по заданию российского правительства под прикрытием буддиста-паломника. Гамбожаб сделал первые фотографии Тибета. Как изменился за 120 лет Тибет, и как поменялось его восприятие окружающими? «Так сложно свыкнуться с мыслью, что весь Тибет есть замысловатое переплетение реальности и вымысла».
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.