Индийский мечтатель - [71]
— Извините, сэр! Прошу уделить мне несколько минут…
Это был мужчина средних лет, очень скромно, пожалуй, даже бедно одетый. Длинные вьющиеся волосы, широкополая потертая шляпа, черный плащ, небрежно накинутый на одно плечо, придавали ему вид странствующего артиста или художника. Так оно и оказалось.
Незнакомец представился;
— Джозеф Баттл, живописец.
Он рассказал, что в течение нескольких лет служил в театре Ост-Индской компании, но из-за нищенской платы и дурного обращения управляющего театром Томаса Говарда вынужден был оставить место.
Вот уже около трех месяцев он не имеет службы и пробавляется случайными заработками, весьма непостоянными и скудными…
— Положение печальное! — сказал Баттл, грустно усмехаясь. — Больная жена, четверо детей… Не хотелось бы об этом говорить, однако приходится…
Лебедев мягко сказал:
— Поверьте, мистер Баттл, я рад был бы помочь вам в беде, но. дело в том, видите ли… у меня самого финансовое положение…
— О, мистер Лебедев, — воскликнул художник, прижимая руки к груди, — я не прошу милостыни! Речь идет только о работе. Я побывал на вашем представлении, и, клянусь, оно очаровало меня! Мечтаю работать с вами вместе. Мне кажется, что вам не хватает хорошего декоратора. Испытайте меня! Уверен, что не ударю лицом в грязь.
Лебедев подумал.
— Живописец нам действительно нужен. Планы у меня широкие… Только, к сожалению, пока… — Он показал на свои карманы и улыбнулся.
— Понимаю, — сказал художник. — Это часто бывает вначале. Уверен, что скоро дела у вас пойдут блестяще. Я согласен подождать. Перебьюсь пока как-нибудь.
— Ну что ж, — сказал Герасим Степанович, крепко пожав руку художника, — если так, то очень рад. Приходите завтра, обсудим все подробно.
Дома он отдохнул с часок, а затем уселся за письменный стол.
Работа над новым переводом двигалась довольно быстро. Но, просмотрев несколько страниц, написанных за последние два дня, он задумался…
Это была опять комедия, похожая на предыдущую. «Любовь — лучший лекарь», — так называлась она. Все это не то! Хотелось чего-то более значительного, более глубокого. «Нет, рано еще, — старался он успокоить себя. — Нужно получше овладеть искусством перевода, приучить зрителей к новому театру — тогда можно будет приняться за перевод какой-нибудь русской пьесы». К сожалению, у него не было ни одной из русских пьес… Можно, пожалуй, написать Воронцову или, еще лучше, через русское посольство в Лондоне попросить Дмитревского, пусть перешлет новые комедии из тех, что сейчас идут в Петербурге и в Москве…
В Петербурге и Москве!.. В последнее время он был так поглощен театральными заботами, что не оставалось времени для посторонних мыслей. А теперь вдруг снова нахлынули воспоминания, от которых всегда становилось сладко и больно и слезы туманили глаза…
Ох, как давно не видел он русской земли, русской одежды, русского лица! Засиделся в чужих землях, пора бы восвояси. «Наладить театр, потом передать его самим индийцам. Напечатать грамматический труд… Тогда можно и возвращаться. Не с пустыми руками приеду!» — мелькнула горделивая мысль.
Герасим Степанович посмотрел в окно. Уже совсем стемнело. Должно быть, Патрик уже ждет его.
Патрик действительно ждал в условленном месте. Вечер стоял сухой и, по здешним понятиям, холодный.
Наступила чудесная индийская зима — благодатный сезон для европейцев, которые в прочие времена года изнывали то от нестерпимого зноя, то от столь же нестерпимых ливней.
На беглеце было темное потертое платье и круглая морская шляпа-зюйдвестка, которыми его снабдил Лебедев. Он стоял на пристани, стараясь держаться в темноте. Пришлось ждать довольно долго, и он, по правде сказать, немного волновался, как бы не наткнуться на полицейского. Наконец появился Герасим Степанович. Вместе они поднялись на палубу «Принцессы Шарлотты». Лебедев представил Патрика капитану Фостеру.
— Хорошо, — сказал капитан, окинув его испытующим взглядом. — Вид подходящий… Что умеете делать?
— Многое, — сказал Патрик. — Четыре года прослужил в королевском флоте…
— Покойник, которого вы замените, был старшим марсовым >63. Справитесь?
— Надеюсь, — ответил Патрик. — Немного отвык, но буду стараться.
— Ваше имя Джон Брэй. Запомните.
— Есть, сэр!
— До отплытия останетесь здесь, потом я вам укажу ваше место.
Капитан вышел, Лебедев и Патрик остались одни.
— Хватит у вас денег? — спросил Лебедев.
— О да!
— Какие планы на будущее?
— Собирался в Пондишери…
— Пондишери давно в руках англичан.
— Мне уже сказали. Может быть, удастся пробраться на Маскаренские острова или к Типу-султану… А может быть, возвращусь на родину. Там тоже найдется дело.
Герасим Степанович рассказал то, что слышал от капитана о положении в Англии.
— Видите! — сказал Деффи. — У нас дома, видно, тоже предстоят бурные события.
Они посидели молча.
— Вот что, — вспомнил Патрик, — когда я рассказывал вам историю моей жизни, то упоминал о шпионе Джо Филиппсе. Из-за этого негодяя я хлебнул немало горя…
— Как же! Очень хорошо помню.
— Так вот… он здесь… Мы столкнулись с ним в полиции, и он снова предал меня.
— Подлец! — прошептал Герасим Степанович.
— Возможно, что и вам придется встретиться с ним, — предупредил Деффи. — На всякий случай запомните приметы: здоровенный детина с препротивной физиономией и черными жесткими бакенбардами, над правой бровью шрам…
Эта книга переносит нас в то далекое прошлое нашей Родины, когда страной правила императрица Екатерина II. Мы видим здесь картины быта отсталой крепостной русской деревни и жизнь северной столицы с ее роскошными дворцами. Мы переносимся к стенам древнего Кремля, освещенных пламенем костров московского «чумного бунта», вместе с героями присутствуем на Болотной площади во время казни Емельяна Пугачева — вождя грандиозного крестьянского восстания, всколыхнувшего всю Россию. Мы видим смелых вольнодумцев и слышим пламенные речи тех, кто дрался на баррикадах Великой французской буржуазной революции. Конец XVIII века дал России мужественного и бесстрашного летописца русской действительности — Радищева, который ценой своей личной свободы рассказал людям правду о жестокости и бесправии, царящих на русской земле. В то время писал свои смелые памфлеты знаменитый Новиков, сочинял оды Сумароков, а гениальный зодчий Баженов возводил роскошные дворцы. Вместе с русским художником Иваном Ерменевым мы попадаем в Париж и видим штурм Бастилии. Рядом с писателями, зодчими и учеными трудились и создавали бессмертные ценности безвестные крепостные и мастера, имена которых забыты.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.