Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху - [22]

В составе миссии Колбрука был Дэвид Тернбулл, британский хирург на службе Ост-Индской компании. Б Кон в работе, посвященной европейцам в Бенаресе, упоминает его совсем в ином качестве. К началу XIX в. Тернбулл развернул в Мирзапуре коммерческую деятельность. «Он основал производство лаковых красителей, шеллака и чинца с набивным рисунком. Он построил семь складов для хранения хлопка и подготовки его к транспортировке; вел обширную торговлю семенами индиго. У него были агенты на всех сколько-нибудь важных рынках к северо-западу от Бенареса. Продукцию, которую они доставляли в Мирзапур, он переправлял дальше. Обширные операции Тернбулла привлекли в Мирзапур других европейских и индийских купцов. В результате Мирзапур стал таким же важным коммерческим центром, как и Бенарес, а по торговле хлопком даже превосходил его»[83] [Кон 1987: 451]. К. Бейли в книге о Северной Индии в эпоху британской экспансии назвал главной причиной неожиданного возвышения Мирзапура миниреволюцию, которая произошла в 1784 г. Тогда английский парламент сократил пошлины на импорт чая, что позволило радикально увеличить закупки этого продукта в Китае. Однако единственный товар, который китайцы брали взамен в тот период, был сырой хлопок. После 1784 г. его поставки в Кантон резко увеличились. Последовавший рост цен на хлопок из Сурата, традиционно переправлявшийся на рынки Бенгалии по морю, сделал сырье из районов вокруг Нагпура (мирзапурский хлопок), которое доставлялось по суше и Ганге, крайне выгодным [Бейли 1983: 235].

В целом Колбрук был очень увлечен исследованием коммерческой стороны жизни местного населения. Его текст пестрит описаниями содержимого проезжавших мимо него воловьих повозок, направления их движения, стоимости товаров и их транспортировки, размеров выручки. Разбросаны по тексту критические замечания, касающиеся таможенных сборов, не дающих развиваться торговле. Имеются заметки о системе налогообложения сельскохозяйственных производителей[84].

Весьма критическое отношение у него вызывали дороги, плохое состояние и небезопасность которых препятствовали развитию коммерции в регионе. Уже из Нагпура 29 июля 1799 г. он писал Р. Уэлсли по поводу пути из Мирзапура в Нагпур следующее: «Сырой хлопок… который является главной сельскохозяйственной продукцией Берара, пользуется большим спросом на мануфактурах Англии. Торговля им процветала в течение нескольких лет и ежегодно расширялась… Этому коммерческому успеху был положен конец анархией в Бунделкханде… Путешественников задерживают и вымогают у них деньги, товар часто грабится, поэтому дороги в настоящее время совершенно непроходимы для тех, у кого есть с собой груз или какие-либо ценности. Путь, который идет через территории Ревы, также небезопасен» (цит. по [Бейкер 1993: 29]).

Журнал Asiatic Annual Register был настроен более оптимистично и так оценивал в 1799 г. заслуги Колбрука: «Благодаря выдающимся способностям и знаниям г-на Колбрука и открытию им нового неведомого ранее канала связи с Мирзапуром[85], огромным рынком хлопка, доставляемого из страны маратхов, мы можем питать самые радужные надежды по поводу коммерческих преимуществ, которые можно из этого извлечь. Г-н Колбрук изведал новый путь в Нагпур. Старая и самая прямая дорога в столицу была не приспособлена для провоза товаров. Весьма вероятно, что г-н Колбрук, исследовав со своим посольством этот маршрут, открыл для перевозчиков хлопка более безопасный, хотя и более длинный и не столь хорошо известный путь в Мирзапур» (цит. по [Рошер 2014: б.с. ]).

Годом ранее в другом журнале, Asiatic Researches (том V), появилась статья Колбрука «Об индийских мерах и весах», в которой он попытался на основе различных источников свести воедино множество стандартов, имевших одновременное хождение в разных или одних и тех же районах Индии [Колбрук 1873, II: 528–543]. В начале статьи он отметил, что эти сведения должны облегчить дальнейший труд других авторов, заинтересованных в исследовании этого предмета. А заинтересованность, несомненно, была, так как для создания цельной и пропорционально правильной картины Индостана важно было, образно выражаясь, измерять его линейками и взвешивать на весах с одинаковыми шкалами. Процесс унификации измерительных шкал занял у британцев почти век, начало ему было положено еще в XVIII в., и каждый следующий путешественник вносил в него свою лепту. Колбрук путешествовал по Центральной Индии с секстантом и термометром:

«Сделав измерения с противоположного берега Сона с помощью хорошего секстанта… я смог вычислить высоту пика, называемого Мангешвар, которая составила 480 ярдов над уровнем реки…» [Колбрук 1930: 182]. «27 января на рассвете термометр показал 24°F, а спустя десять минут после восхода только 26°. Вода замерзла в латунных сосудах, многие водоемы покрылись ледяной коркой, и она оставалась на них в тени через час после восхода. А иней на траве и земле даже через два часа. Днем температура поднялась до 62°, а к 10 часам вечера опустилась до 31°. Термометр, который использовался всю ночь, покрылся сосульками утром 28 числа и оставался на отметке в 21° после восхода. Другой термометр, находившийся в сумке, показывал 22,5° и поднялся до 24°, как только его извлекли из нее… Такой сильный холод между 23 и 24 широтой подтверждает общепринятое мнение, что климат в дикой местности холоднее, чем в окультуренном ландшафте. Хотя мы пересекали гористую местность, но это не было достаточно убедительным объяснением такого экстремального холода в тропическом климате» [Там же: 193].