Индийская тушь - [2]
Пайк. Я в самом деле не голоден.
Миссис Свон. Будь я на вашем месте, меня бы это не остановило, мистер Пайк. Если вы только надеетесь завоевать мое расположение.
Пайк. С удовольствием. Мадейры, пожалуйста.
Она отрезает ему кусок торта.
Пожалуйста, зовите меня Элдон. (Берет торт.) Благодарю. (Пробует и выносит обдуманный вердикт.) Чудесно!
Миссис Свон. Еще бы.
Пайк. Какой азарт! В Британской библиотеке ничего такого в помине нет!
Миссис Свон (пораженно). В Британской библиотеке!
Пайк. В Техасском университете Флора Крю упомянута в указателях двадцати двух разных собраний! А на следующей неделе я еду в Национальную библиотеку в Париже. «Избранные письма» займут год моей жизни.
Миссис Свон. Целый год на одни сборы?
Пайк (радостно). Примечания, примечания! Вся прелесть в примечаниях! Нельзя просто собрать письма Флоры Крю в книгу и назвать ее «Письма Флоры Крю». Мне даже кажется, что в моих краях это незаконно.
Миссис Свон. В Америке?
Пайк. Отделение английской литературы, университет штата Мэриленд. По счастью, известные писатели ведут свою корреспонденцию без оглядки на широкую публику. В смысле, они не оставляют примечаний к собственным письмам. Здесь-то и кроется потенциал. Можно даже сказать – нравственный долг. Нет, о'кей, потенциал. Под редакцией Э. Купера Пайка. Нет ни единой страницы, которая не нуждалась бы… посмотрите, видите вот тут? – «Мне вчера приснился забавный сон о Королевском вязе». Какая королева? Какой вяз? Почему ей снилось дерево? И тут вступаю я в своей редакторской тоге. Чтобы развеять мглу.
Миссис Свон. «Королевский вяз» – это паб на Фулхэм-стрит.
Пайк. Благодарю вас. Для того Господь и создал писателей, чтобы все мы могли печататься. Это шоколадный торт?
Миссис Свон. Хотите?…
Пайк. Нет, я просто подумал: не было ли у вашей сестры особой любви к шоколадным тортам?
Миссис Свон. Какая странная мысль! Флора не терпела шоколада ни в каком виде.
Пайк. А! Это интересно. Позвольте мне…
Пайк берет следующую страницу письма с чайного столика.
Входит Флора в сопровождении Кумарасвами, у которого в руках сложенный желтый зонт.
Флора. «Обзор достопримечательностей и пикник были чем-то вроде процессии. Президент Теософского общества держал надо мной желтый зонт, в то время как комитет следовал за нами на велосипедах, иногда по две персоны на велосипед, а дети мельтешили со всех сторон. Я чувствовала себя карнавальной фигурой, олицетворяющей Империю, или – если посмотреть на это иначе – „Угнетение индийского народа", и, разумеется, ты права, милая, но я никогда не видела человека менее угнетенного, чем мистер Кумарасвами».
Кумарасвами. Наши южные храмы лучше. Я сам южанин. Ваша разборчивость совершенно оправданна.
Флора (извиняющимся тоном). Я показалась вам разборчивой? Не вините в этом храмы. Убранство церквей…
Кумарасвами. Я полностью вас понимаю, мисс Крю.
Флора. Но я даже не знаю, что хочу сказать!
Кумарасвами. Это и не требуется.
Флора. Понимаете, по-моему, я не принадлежу ни к какой религии.
Кумарасвами. Понимаю! К какой религии, по-вашему, вы не принадлежите более всего?
Флора. Мистер Кумарасвами, оставьте перевертыши для Блумсбери [3]. От вас я ожидаю большего. «И я рассказала ему о декораторе жены Герберта, которого на смертном одре спросили, к какой вере он принадлежит. Он ответил: „Боюсь, что я поклоняюсь сиреневому"».
Кумарасвами (задумчиво). Я бы ответил, серому.
Флора. «Кажется, Индия мне понравится».
Пайк (с письмом). Кто это – Герберт?
Мисс Свон. Уэллс.
Пайк. А. (Осмысливает). Г. Г. Уэллс? Правда? (Осторожно). Вы не хотите сказать, что он и Флора?…
Миссис Свон. Видели бы вы свое лицо. Флора встретила его незадолго до отъезда.
Пайк. Какого отъезда?
Миссис Свон. В Индию. Где-то под Рождество или в Новый год. Кажется, у меня есть открытка из Парижа… (Она влезает в ящик для обуви). Вот, смотрите… оно?
Пайк. Париж, да… нет, тысяча девятьсот двадцать четвертый… это сувенир с Олимпийских игр.
Миссис Свон. Ах да, бегун с препятствиями. Флора принесла публичные извинения в Клубе искусств Челси. В беге с препятствиями нам медалей не досталось.
Пайк. Это правда, Элеанор?
Миссис Свон. Нет, Элдон, я не разрешаю вам писать книгу, даже если вы съедите целый торт. «Избранные стихотворения» были славным сюрпризом, и, конечно, «Избранные письма» будут превосходны, но биография – это наихудший повод все переврать.
Флора. «Пока что я Индии нравлюсь. Моя лекция собрала полный зал, собственно, полный дом мистера К., гораздо более осмысленный дом, чем у меня, с круглым двором, крытым плоским навесом. Так что у меня была и публика для райка, и рай для публики…»
Раздаются аплодисменты. Кумарасвами выходит к публике с Флорой. Ночь.
«…и все шло чертовски хорошо, пока…»
Кумарасвами. Мудрая и прекрасная мисс Крю согласилась ответить на ваши вопросы!
Флора, «…и первый же вопрос был…»
Слушатель. Мисс Крю, говорят, что вы близкий друг мистера Г. Г. Уэллса…
Флора. «…и я подумала: господи, как несправедливо! Проделать весь этот путь, чтобы о тебе распускали слухи, как в „Королевском вязе"…»
Пайк. Питейное заведение на Фулхэм-стрит в Челси.
Флора, «…но оказалось, что они не имели в виду ничего, кроме…»
Известная трагикомедия Тома Стоппарда – парафраз шекспировского «Гамлета», вернее, «Гамлет», вывернутый наизнанку. Мы видим хрестоматийный сюжет глазами двух второстепенных персонажей – приятелей Гамлета по университету Розенкранца и Гильденстерна. Их позвали, чтобы они по-дружески выведали у Гамлета причину его меланхолии. Они выполняют это поручение, потом соглашаются следить за Гамлетом и незаметно для себя становятся шпионами, потом – тюремщиками Гамлета, а потом погибают в результате сложной интриги, в которой они – лишь случайные жертвы.
Творчество англичанина Тома Стоппарда – создателя знаменитых пьес «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Настоящий инспектор Хаунд», «Травести», «Аркадия», а также сценариев фильмов «Ватель», «Влюбленный Шекспир», «Бразилия», «Империя Солнца» и многих-многих других – едва ли нуждается в дополнительном представлении. Искусный мастер парадоксов, великолепный интерпретатор классики, интеллектуальный виртуоз, способный и склонный пародировать и травестировать реальность, Стоппард приобрел мировую известность и признан одним из значительных и интереснейших авторов современности.В настоящем издании вниманию читателей впервые предлагаются на русском языке пьесы «Индийская тушь» и «Изобретение любви», написанные с присущим стилю Стоппарда блеском, изящностью и высокой интеллектуальной заряженностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги» и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» идет на тысячах театральных сцен по всему миру.Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков.
...Но Телма не слушает. Она прекращает поиски, встает, подходит к своим туфлям — и на что-то наступает. Это пуля от пистолета 22-го калибра. Телма с удовлетворением поднимает ее и кидает в жестяное ведерко для мусора. Раздается звяканье...
Произведения Стоппарда, холодноватые, интеллектуальные, безупречно логичные, чаще всего строятся на одной абсурдной посылке. В пьесе «Альбертов мост» в основу сюжета положена нелепая ошибка, допущенная при расчете наиболее эффективного метода окраски моста. Небрежность дотошного инженера откровенно неправдоподобна, но это – чистая условность, повод к игре ума и слов, в которой Стоппард виртуоз.