Индийская принцесса - [47]

Дай сообщила Гобинду много специальных сведений, касающихся физического состояния рани после родов, и после разговора с ней он перестал беспокоиться о здоровье Шушилы-Баи. Он пришел к заключению, что до Каири-Баи, по-видимому, дошли отвратительные слухи о смерти предыдущей жены раны и она испугалась, что ее сестру, тоже родившую девочку, могут устранить таким же образом. Но это представлялось в высшей степени маловероятным, хотя бы по той причине, что Шушила-Баи чрезвычайно красивая женщина, снискавшая любовь раны, тогда как ее предшественница, по всем отзывам, была невзрачной, жирной, тупой и напрочь лишенной обаяния.

Гобинд написал второй рани успокоительную записку, но не получил ответа. А через неделю младенец умер.

По дворцу ходили слухи, что дай тоже умерла, хотя иные утверждали, что ее просто уволили после ссоры со сводной сестрой рани, которая обвинила ее в нерадивом отношении к уходу за ребенком. Говорили также, что рана, разгневанный вмешательством второй рани, запретил ей выходить из своих комнат и видеться с сестрой. Гобинд боялся, что этот запрет расстроит первую рани даже сильнее, чем вторую… если это правда.

Но с другой стороны, многие дворцовые слухи на поверку оказывались ложными. Рунг-Махал, сказал Манилал, погряз во зле и порождает слухи, как навозная куча порождает мух. Он полон праздных придворных, пролаз и прихлебателей, не говоря уже о толпах слуг, которые не особо обременены обязанностями и, чтобы рассеять скуку, враждуют между собой и творят разные пакости.

– Они болтаются без дела, жуют пан и сплетничают, – презрительно сказал Манилал. – И почти всегда врут. Каждый из них хочет сделать вид, будто знает больше, чем остальные, и придумывает какую-нибудь историю, чтобы привлечь к себе внимание и прослыть важной особой. Чем скандальнее история, тем лучше, ведь добродетель зачастую очень скучна.

Тем не менее слухи встревожили Гобинда, и он постарался выяснить, есть ли в них хоть доля правды. Но сколь бы охотно подданные раны ни сплетничали о делах занана между собой, они избегали разговаривать на эту тему с людьми из Каридкота, и Гобинду удалось лишь узнать, что в смерти новорожденного никто не виноват. Младенец был хилым болезненным существом, с самого начала еле цеплявшимся за жизнь, и первая рани безумно скорбит об утрате ребенка, которого горячо полюбила, когда оправилась от разочарования и свыклась с мыслью, что это дочь, а не сын.

О второй рани и дай ничего больше узнать не удалось, и Гобинду оставалось только надеяться, что, если Каири-Баи действительно снова отлучена от сестры, рана вскоре отменит приказ ради блага убитой горем матери, потерявшей ребенка, – если, конечно, он не потерял интереса к молодой жене и не хочет таким способом наказать обеих женщин: одну – за вмешательство не в свои дела, другую – за рождение дочери вместо долгожданного сына. Такое было более чем вероятно.

– Но эта служанка, Ними, или ее родственники наверняка могли сообщить тебе или твоему хозяину сведения о второй рани! И о дай тоже!

Манилал помотал головой и объяснил, что, хотя Ними была посредницей при передаче писем, возможности поговорить с ней ни разу не представилось, поскольку хаким-сахиб сообщался с ней через ее родителей, которым отдавал деньги для нее и свои послания к рани и у которых забирал редкие ответы. Но они либо ничего не знали о положении вещей в занане, либо считали нужным притворяться, что не знают, из соображений безопасности.

– Они уверяют, что ведать ничего не ведают, – сказал Манилал, – и у них мы не узнали ничего, помимо того, что Ними предана своей госпоже, второй рани, но жадна до денег и требует все большие и большие суммы за каждое следующее письмо, которое относит на женскую половину дворца.

– Если вы располагаете только словами родителей, – сказал Аш, – вполне возможно, она действительно помогает вам из любви к рани и ничего не знает о деньгах, которые они вытягивают из вас от ее имени.

– Будем надеяться, что это так, – серьезно сказал Манилал, – ибо во имя любви человек с готовностью идет на риск. Но тот, кто рискует ради денег, может предать, коли другой пожелает заплатить больше, а если станет известно, что хаким-сахиб состоит в тайной переписке со второй рани, всем нам не сносить головы – не только хакиму, но и рани, да и мне тоже, а также родителям служанки. Жизнь же самой служанки будет стоить не дороже пшеничного зерна.

Манилал невольно содрогнулся, и зубы у него застучали. Они так больше ничего и не узнали, сказал он, покуда состояние раны не ухудшилось и всем не стало ясно, что болезнь может оказаться смертельной.

– И только тогда мы узнали из случайно подслушанных шепотков во дворце, а позже из открытых разговоров в городе и непристойных шуток на базарах, что после смерти раны его жен сожгут вместе с ним, потому что до сих пор ни один правитель Бхитхора не отправлялся на погребальный костер в одиночестве, за исключением его отца, старого раны, умершего от холеры, – да и здесь так вышло потому, что его жены и любимая наложница заразились холерой и умерли раньше его. Но по слухам, когда умер предшественник старого раны – в год, когда Махададжи Синдхия снова захватил Дели, – за ним в огонь последовали четырнадцать женщин, жен и наложниц, а до этого на погребальном костре всегда сжигали не менее трех-четырех и зачастую свыше двух десятков женщин. Теперь остряки говорят, что на сей раз сожгут только двух, поскольку у раны нет наложниц, одни наложники.