Индия наизнанку - [50]

.

Но пока что, пока никакого асфальта еще не было, пока непальцы, как и сотни лет назад, тащили свои ноши на своих спинах и на спинах своих ослов, мы шли и радовались окружающим пейзажам.

Реки, горы, леса и непальские хижины радостно встречали нас, и за каждым подъемом начинался новый, еще более крутой и красивый.

«Namaste! Sweeeeeet![26]» — радостно приветствовали нас и дети, замечавшие иностранцев и подбегавшие в надежде на любой подарок. Мы иногда всучивали им какую-нибудь конфету, и дети, счастливые, убегали.

Обшарпанность домов и бедность не так бросались в глаза на фоне величественных гималайских гор: на фоне снежных шапок гор и режущей голубизны неба пейзаж выглядел праздничным, нарядным.

Здесь я своими глазами, мозгами и клетками ощущал старую поговорку о том, что лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал. За каждым поворотом, за каждым холмом нас ждали новые и новые горы, на которых не бывал ни я, ни мой швейцарский друг.

Описывать красоту Аннапурны и ее окрестностей на бумажном носителе, пожалуй, абсолютно бессмысленное занятие, поэтому просто скажу, что до этого момента такой природной красоты я просто не встречал ни в каком другом месте. И позову читателя сюда, пока еще это место не окончательно загублено человеком, охотящимся за наживой.

Погода постепенно сменилась с летней на осеннюю, пальмы куда-то пропали, заменившись хвойными лесами.

Мы продолжали подниматься выше, набирая по 600–800 метров в день, и по прямым и косвенным признакам можно было это понять. Температура падала, по ночам моего летнего спальника, в котором я жарился в индийских поездах, не хватало, приходилось просить пледы и покрывала у непальцев, у которых мы останавливались.

Ходят шутки, что высоту в Непале можно определить по стоимости чая. На высоте Катманду и Поккары (около тысячи метров над уровнем моря) стандартная цена составляла 10 рупий (4 рубля), на двух тысячах — уже 20, три тысячи — тридцать рупий, и так далее.

— Умножай цену стаканчика чая на сто — и получишь высоту над уровнем моря, — где-то слышал я такую шутку про Непал.

Выбивалась из этой прогрессии лишь цена чая на самой верхней точке нашего пути, самом высокогорном перевале в мире (!) — 5416 м — целых сто пятьдесят рупий (или два доллара)! Неудивительно: ближайшие дрова — в нескольких часах изнурительной ходьбы отсюда, и никакие ослы большую часть года справиться с этой дорогой не могут, поэтому людям приходится тащить сюда все: инвентарь, еду, чай, воду[27] — на себе.

А виной всему — частые метели и тающий снег, превращающийся под ногами в месиво.

В съестном плане спасал нас обычно дал-бат — национальное непальское блюдо из риса и гороха, которого тебе накладывали столько, сколько пожелаешь.

Повара на треках понимали, что одной порцией изможденного туриста не прокормишь, и подкладывали добавок, пока желудок не забивался.

Подкармливаясь дал-батом, на четвертые сутки мы преодолели отметку в 3000 метров и заночевали в настоящем тибетском доме: с тибетской бабушкой, святой ступой у входа, свастиками на орнаментах и большой походной печкой, сделанной из бочки и расположенной в центре огромного холла тибетского дома. К ночи температура падала до нуля, поэтому печь, несомненно, спасала и нас с Балтзем, и с полдюжины других иностранцев, очутившихся именно в этом месте именно в это время. Глубоко за полночь, когда печь остыла, а темы для разговоров закончились, мы расползлись спать по своим комнатам.

Пятый день, прошедший полностью на высоте свыше трех тысяч метров, сопровождал нас буддийскими ступами и флажками. Дома и ступы тут сплошь были сделаны из наложенных плашмя друг на друга камней. Дерево — не самый лучший материал для этих высот, поэтому используется, вместе с лепешками яков, в основном, для обогрева жилищ.

Некоторые поверхности на нашем пути: стены, камни и скалы были разрисованы серпами и молотами, следами недавно прошедшей в Непале социалистической революции. А в одном из зданий даже обнаружились огромные плакаты, как с представителями нынешней компартии Непала, так и с полным хит-парадом мировых коммунистических лидеров. В рядок, с непальскими надписями под фотографиями красовались бородатые Маркс и Энгельс, усатые Ленин и Сталин и гладко выбритый Мао. Рядом, на фотографии поменьше, примостился генсек компартии Непала, очкастый Прачанда.

Крестьяне, попадавшиеся нам на пути, казались совершенно счастливыми, и режим — коммунистический или монархический их совершенно не заботил. Многие из них зарабатывают свой хлеб изнурительным трудом, работая носильщиками — помогая иностранцам или доставляя продукты в отдаленные горные деревни, куда не могут пробраться даже ослы.

Непальская народность шерпа считается одной из самых выносливых в мире.

Облаченные лишь в шлепанцы на босу ногу и простые хлопковые одежды, они, преодолевая подъемы и спуски с пятидесяти- и шестидесятикилограммовыми самодельными рюкзаками, проходят несколько десятков километров в день по горам.

Я как-то раз попытался оторвать подобный рюкзак от земли, получилось с трудом. Не сказать, что и маленький шерпа с легкостью обращался с ним, но выносливость, благодаря которой они годами занимаются изнурительной переноской вещей по горам, поражала. Забросить такой огромный рюкзак на спину можно лишь с чьей-то помощью, а нести — закинув дополнительный ремень на лоб, чтобы перераспределить хотя бы часть нагрузки.