Индия наизнанку - [34]
— Ха! — смеялись они, слушая мой рассказ. — Да это же мангуст!
Да-да, тот самый мангуст, который в книжке Киплинга боролся со змеями, стащил у меня мелочь в надежде ею полакомиться.
Так я познакомился с мангустом.
Были и другие знакомства, например, однажды я направился на день открытых дверей в детский сад. Откровенно говоря, дни открытых дверей в Ауровиле — почти везде и всегда, на то он и Ауровиль, город счастья и открытости.
В одном месте находятся дети и воспитатели из разных стран. Основной язык — английский, но из-за всеобщей интегрированности, дети осваивают несколько языков сразу. Очень чисто и много игрушек; в остальной Индии все гораздо беднее. В детском саду мне понравилось, дети совсем не боялись иностранцев и позволяли с собой играть и разговаривать и с удовольствием лезли фотографироваться.
Также в один из дней состоялось мое знакомство с Матримандиром — главной достопримечательностью, духовным и медитативным центром поселения.
Как я уже упоминал, в Матримандире — огромном золотом шаре — проводились периодические медитации. Заблаговременно записавшиеся обязаны были в полной тишине, ровным строем в белых носочках (разуваться — обязательно) пройти по хитросплетению лестниц под самый купол шара и, затихнув на пятнадцать минут, предаться медитативным вибрациям.
Даже я, прожженный скептик и реалист, ощутил некие такие вибрации — если не внутри себя, то снаружи: энергетика шара колоссальная.
По вечерам на приматримандирной площади, небольшой арене, похожей на поле для гладиаторских боев, с трибунами и акустическими колонками, проходили лекции Матери. Как будто с того света (а на самом деле — из колонок) вещала она на английском о сущности бытия, произносила глубокие мысли об Ауровиле и жизни вообще.
«Абсолютно необходимы не только сердечные, но и дружеские взаимоотношения с жителями соседних деревень. Первым шагом в осуществлении Ауровиля должно быть установление истинного братства между людьми, и любой недостаток в этом отношении является серьезной ошибкой, способной поставить под сомнение всю проводимую работу».
«В Ауровиле запрещены наркотики. Тот, кто их принимает, поступает бесчестно. Идеальный ауровилец, стремящийся к тому, чтобы воспринимать Божественное Сознание, не употребляет ни табака, ни алкоголя, ни наркотиков» — так говорили колонки голосом Матери.
Происходили и различные другие события в моей ауровильской жизни: ежевечерние походы в гости к жителям, которые рассказывали — и с удовольствием показывали, чем они занимаются. Понаблюдать за тем, как ауровильцы «конструктивно исследовали материальные и духовные решения проблем, с которыми сталкивается человечество», мне, кажется, не удалось, но проникнуться атмосферой поселения и его идеями у меня получилось.
Я тут пробыл с неделю и сделал вывод, что город вполне пригоден для жизни, встречи старости или воспитания детей.
И твердо пообещал себе вернуться сюда рано или поздно.
Примерно на этом этапе моего путешествия дала о себе знать моя троюродная сестра из Киева, неожиданно появившаяся в Гоккарне — деревушке на юго-западном побережье Индии, неподалеку от всемирно известного растаманско-хипповского курорта Гоа. Договорившись о встрече, я начал искать пути перебирания на противоположную сторону южной Индии, ибо так называемый йога-тур, в рамках которого моя сестра очутилась в Индии, подходил к концу, а встретиться и посмотреть на своего обындусившегося родственника она очень хотела.
Я уже упоминал в начале этой книги, что накануне своей поездки в эту интересную страну мне довелось выступать в каком-то московском йога-клубе, где русские йоги надавали мне адреса и теплые слова пожеланий своим индийским друзьям.
В Ауровиле мне нужно было разыскать какого-то дядьку по имени Сельвано, матерого гуру, дабы передать приветы и записку от россиянина Эдуарда. Некоторое время ушло у меня на поиски этого гуру. Сельвано был уважаемым человеком и почетным ауровильцем.
К сожалению, мне сообщили, что гуру умер, оставив светлую память о себе в сердцах жителей и гостей эко-поселения.
«Эдуард, — написал ему в Москву. — Твой друг умер».
Ничто не вечно. Даже в Индии. Даже в Ауровиле.[17]
***
Отдельно стоит рассказать про мое попадание с юго-восточной Индии в Индию юго-западную, с Бенгальского залива к Индийскому океану.
Как всегда, на вокзале ощущалась острая нехватка билетов в нужном мне направлении. Основная часть поездов тащилась на север: в Бенгалию, в Дели и Раджастан. Существовал лишь один почтовый поезд сообщением Ченнай-Мумбаи, проходивший мимо нужной мне Гоккарны. Взяв кое-как билет в вагон без места, я с ужасом представил, что почти сутки мне предстоит ползти в скотовозке, наглухо забитой людьми и тюками. Но делать было нечего: нужно было как-то перемещаться в Гоа-Гоккарну, где меня уже ждала троюродная сестра и со дня на день должны были прилететь друзья из Москвы. В поезде я не стал особо надеяться на слабую вероятность выжить в бомж-вагоне и просочился в вагон плацкартный, в расчете на то, что проводники выделят мне, хоть и за взятку, любое место, где можно будет лежать.
Предлагаемая читателю повесть является итогом месячного путешествия автора по социалистическому государству Кубе. За время путешествия ему доводилось знакомиться с местными жителями из разных классовых слоев, попадать в полицию, общаться с эмигрантами из СССР, политическими диссидентами и пролетариями, ездить автостопом и другими доступными методами, соприкасаться как с туристической – дискотечно-алкогольной, так и обычной жизнью – жизнью простых крестьян и рабочих. Помимо общих наблюдений о положении дел в стране вы найдете немало повествовательно-описательных сюжетов, случаев и историй, произошедших с автором.
В книге журналиста-международника из ГДР Карла-Хайнца Бохова не только рассказывается о многовековых поисках истоков Нила, но описываются также прилегающие к нему страны (Руанда, Бурунди, Твизания, Уганда, Судан, Эфиопия), их природа и население. Много места и внимания уделено политической обстановке в этом регионе, экономической эксплуатации его капиталистическими державами, работорговле, борьбе капиталистических стран за политическое влияние в Северо-Восточной Африке.
Эта книга, написанная известным шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном и его женой, посвящена борьбе полинезийцев за самостоятельность, против губительных испытаний Францией атомной бомбы на островах Океании. Основана как на личных многолетних наблюдениях авторов, так и на тщательном изучении документов. Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Книга представляет собой путевые очерки, написанные по впечатлениям от пребывания в Сирии в течение нескольких лет. Это одна из первых у нас попыток подробно рассказать о Сирии, ее достопримечательностях, быте, нравах и обычаях, истории самых разных эпох.
Предлагаемый советскому читателю сокращенный перевод книги Б. Мязговского «Марокко — красная земля» будет прочитан с большим интересом. Автор ее несомненно обладает талантом журналиста, и книга его, образно и живо написанная, пополнит наши знания о далекой стране, мужественный народ которой в тяжелой борьбе завоевал национальную независимость…
Что строил Пётр I и кому он пожаловал палаты Лопухина; где располагались владения Чудова монастыря; где декабристы устраивали свои тайные заговоры; для кого была построена церковь святителя Николая Чудотворца; какое отношение к этой местности имеет Роза Люксембург; к кому в гости заходил А. С. Пушкин; в каком саду отдыхал Лев Толстой и многое другое узнаете во время прогулки по местности, где в современной Москве пролегла одна из магистралей города – Комсомольский проспект.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.