Индия наизнанку - [33]
Нашлись тут и русские. Я встретил супружескую чету пенсионного возраста неподалеку от Матримандира. Старики занимались озеленением территории.
— Ну, расскажите, товарищи русские, в чем же такая уникальность Ауровиля?
Чем он может поразить гостя, за исключением Матримандира? — допытывал я их, когда мы уже немного познакомились.
— Э-эх, — вздыхал пожилой мужик откуда-то из Калуги. — Чтобы это понять, тебе нужно прожить тут… Понимают только избранные. — Мужик явно считал себя избранным. Жена же его вовсе молчала.
— Ну, чтобы принять решение о целесообразности проживания тут, мне нужна информация от очевидцев, — не унимался я.
Мужик лишь хмуро посмотрел на меня и стал опять бормотать что-то про избранных и тому подобные вещи, продолжая озеленять святое место. На откровения он не был настроен.
Так обычно ведут себя сектанты, но на секту весь Ауровиль был явно не похож: не было ни регулярных сборищ, за исключением медитаций и кружков, да и то вовсе не обязательных для посещения, ни больших партийных взносов от жителей- «сектантов» — все делалось на чистом энтузиазме, волонтерстве и вере в светлое будущее. Да и остальные его жители были явно подоброжелательней. Со слов того же мужика, в Ауровиле проживает несколько десятков русских. Однако же ни одного из постоянно проживающих тут русских, за исключением неразговорчивой четы, за всю следующую неделю я не повстречал.
Поскольку — по негласному кодексу жителей и гостей Ауровиля — каждый должен был внести посильную лепту в становление города — я вызвался помочь этим русским в озеленении околоматримандирной территории.
Перетаскав несколько кубометров земли из одной точки в другую, я решил закончить свою миссию. Разговорчивость моих новых русских знакомцев особо не повысилась, поэтому я поспешил распрощаться.
Это была не первая встреча с русскими в Ауровиле. Правда, встреченный мной русский был не длительно проживавшим, а таким же, как и я, гостем. Пока я первый раз брел от океана к Ауровилю, сзади меня остановился мотоцикл.
— Ду ю нид хелп? — с русским акцентом спросил меня мотоциклист.
Мы познакомились. Москвич Артем слегка удивился тому, что я тоже был москвичом.
Подбросив меня по спиральной тропе до администрации, он рассказал, что приехал сюда со своей женой на месячный отдых между работами и возвращаться в Москву не особо хотел. Москвичи, как я уже отметил, не относились к категории постоянных ауровильцев, и даже жили за его чертой.
Почему-то ребята не желали нарушать экосистему Ауровиля своим присутствием, предпочитая обитать в хижине возле океана, изредка наведываясь к Ауровилю посредством мотоцикла — на всякие тусовки, медитации и культурные вечера. Сдружившись, мы иногда ходили друг к другу в гости: я — в их большое бунгало возле океана, они — ко мне, в маленькое лесное.
Более того, оказалось, что учились мы на одном факультете МГУ, только Артем закончил его на год раньше меня; нашлись даже общие преподаватели.
Я уже привык к массе совпадений, которые поджидали меня в Индии, поэтому особо удивляться не стал.
Отсюда, из Индии, очень странным было вместе вспоминать студенческую жизнь, которая, казалось, лежит в другом измерении.
Щедро поддержав ауровильское сообщество рублем, верней, рупией, в администрации я получил направление на проживание в отдельном бунгало-курятнике, на деревянных сваях, без двери, но зато с утренней кормежкой и велосипедом. И даже снабдили меня москитной сеткой — истреблять комаров в счастливом обществе еще не научились (ни эвкалиптов, ни рыб-гамбузий сюда не завезли).
Вместе со мной в лесу, практически лишенном звуков неестественного происхождения, обитал худой дед из Британии, бывший хиппи, музыкант, художник, приехавший в Индию за тишиной. Не найдя тишины в индийских мегаполисах, несколько лет назад он открыл для себя Ауровиль — и с тех пор стал частым гостем в этом городе рассвета.
— Fucking motorbikes! — ругался он, слыша очень редких мотоциклистов, и поплотнее натягивал на уши свои огромные наушники. — I hate this noise[16]!
Мы с ним иногда проводили вечера, лежа в гамаках, рассуждая о музыке, путешествиях и обо всем.
А управляла нашим бунгальным комплексом какая-то итальянская, не очень довольная жизнью тетка, ворчавшая и на меня, и на британского деда, и на всех остальных временных жителей.
Дед, в конце концов, не выдержал редкого шума и ворчания тетки и сбежал из нашего местечка.
В одну из ночей ко мне в бунгало забралось неведомое животное, в поисках пропитания.
Поскольку двери никакой не было, а ночевал я под москитной сеткой, то животное пролезло безо всяких проблем и начало рыться в моем рюкзаке.
«Что это?» — спросонья подумал я. «Кошка?.. Собака?..».
Поначалу я даже слегка испугался, но быстро взяв себя в руки, швырнул ботинком в существо, и оно скрылось, успев вытащить и разгрызть целлофановый пакет, в который я коллекционировал монеты.
Пол был дырявый, и все монеты просыпались на улицу, в густую траву, росшую под моим курятником.
Наутро, собирая в траве монеты и рассказывая о ночном госте постоянным обитателям Ауровилля, я выяснил, что это был за зверь.
Предлагаемая читателю повесть является итогом месячного путешествия автора по социалистическому государству Кубе. За время путешествия ему доводилось знакомиться с местными жителями из разных классовых слоев, попадать в полицию, общаться с эмигрантами из СССР, политическими диссидентами и пролетариями, ездить автостопом и другими доступными методами, соприкасаться как с туристической – дискотечно-алкогольной, так и обычной жизнью – жизнью простых крестьян и рабочих. Помимо общих наблюдений о положении дел в стране вы найдете немало повествовательно-описательных сюжетов, случаев и историй, произошедших с автором.
Что вы знаете об Испании? Испания — это страна на юго-западе Европы, на Пиренейском полуострове. Площадь 504750 квадратных километров, включая Канарские и Балеарские острова. В стране более 46 млн. жителей, 90 % которых считаются католиками. Государственный язык — испанский. Есть национальные меньшинства, говорящие на галицийском (он же — португальский), баскском и каталанском языках. Каталанский имеет ряд диалектов. В Испании — монархический парламентализм. Страна состоит из 19 автономных объединений, включая отдельные образования как Сеута и Мейлийа на севере Африки.
Эта книга, написанная известным шведским этнографом Бенгтом Даниельссоном и его женой, посвящена борьбе полинезийцев за самостоятельность, против губительных испытаний Францией атомной бомбы на островах Океании. Основана как на личных многолетних наблюдениях авторов, так и на тщательном изучении документов. Перевод дается с некоторыми сокращениями.
Книга представляет собой путевые очерки, написанные по впечатлениям от пребывания в Сирии в течение нескольких лет. Это одна из первых у нас попыток подробно рассказать о Сирии, ее достопримечательностях, быте, нравах и обычаях, истории самых разных эпох.
Предлагаемый советскому читателю сокращенный перевод книги Б. Мязговского «Марокко — красная земля» будет прочитан с большим интересом. Автор ее несомненно обладает талантом журналиста, и книга его, образно и живо написанная, пополнит наши знания о далекой стране, мужественный народ которой в тяжелой борьбе завоевал национальную независимость…
Что строил Пётр I и кому он пожаловал палаты Лопухина; где располагались владения Чудова монастыря; где декабристы устраивали свои тайные заговоры; для кого была построена церковь святителя Николая Чудотворца; какое отношение к этой местности имеет Роза Люксембург; к кому в гости заходил А. С. Пушкин; в каком саду отдыхал Лев Толстой и многое другое узнаете во время прогулки по местности, где в современной Москве пролегла одна из магистралей города – Комсомольский проспект.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.