Индейцы озера Титикака - [31]

Мы прошли этим входом и через несколько метров натолкнулись на следующую стену. Эта стена была самой сохранившейся и имела три узких входа. Укрепление по форме напоминало фасоль. Его территория не была выровненной, что можно было ожидать на основании предшествующего опыта. Внутри укрепления возвышался отлогий каменистый холмик, без каких бы то ни было явных следов вмешательства человеческих рук. На двух естественных вершинках я нашел следы современной кальварии с обломками керамики.

Мы исходили вдоль и поперек укрепление, но даже в самой внутренней части, огражденной третьей стеной, не нашли ни кусочка более старой керамики, которая помогла бы установить его возраст и происхождение. Раскопки здесь также не помогли бы, поскольку все пространство скалистое и здесь нечего выкапывать. На другой стороне между второй и третьей стенами мы нашли обширную кальварию. Единственной находкой на этой стороне были остатки старого дома из двух комнат, «вмонтированного» в стену на юго-западной стороне и опять-таки наподобие бастиона выступающего из нее.

Я считаю эту крепость самой старой во всем районе. На то есть несколько оснований. Главное — ее неправильные, грубо «фасолеобразные» очертания. Строители использовали все возможности рельефа в его естественной форме, им не приходило в голову, что они могли бы не строить строго в соответствии с рельефом, а приспособить рельеф к своим нуждам. Следующий довод — характер внутренней, третьей, стены, сложенной из больших необработанных камней и укрепленной грубыми обломками, «вмонтированными» в стену. Важным доводом являются также найденные, хотя и в незначительном количестве, обломки примитивной керамики. Во внутреннем пространстве мы не нашли ни одного осколка, несколько грубых обломков обнаружили лишь между второй и третьей стенами, однако не видели и следа керамики типа тиуанакского или инковского.

В целом можно охарактеризовать всю область как территорию, сравнительно густо заселенную уже в раннем прошлом, в эпохи, предшествующие нашему летосчислению. Эпохи эти никак нельзя назвать особенно спокойными, о чем свидетельствует сравнительно густая сеть укреплений на островах, даже и на таких маленьких, как, например, Интя. Люди, жившие в те времена, имели явные причины для того, чтобы укрываться на вершинах, где жить было, безусловно, не очень— то приятно, где земельные участки не были наилучшими, а вода представляла собой драгоценность. Спокойнее стало лишь позднее, когда появляются большие селения у подножия холмов, уже без укреплений.

Остров Солнца

Наше пребывание на островах подходило к концу, когда мы решили посетить также остров Солнца (Исла дель Соль, он же остров Титикака), который расположен уже на так называемом Большом озере (северная часть озера Титикака). Я хотел увидеть это знаменитое место, посещаемое археологами всего мира, чтобы сравнить его с островами Малого озера, где я до сих пор работал. И, таким образом, в одно воскресное утро, еще в глубокой тьме, мы вступили на парусную лодку, чтобы покинуть Сурики и переправиться в Тикину.

Я кутался в пончо, поскольку к утру на озере всегда особенно зябко. Борт судна был покрыт белым инеем, и от палубы веяло холодом. Спокойный ветерок помог нам выплыть из залива и погнал к Тикине. После того как рассвело, ветер усилился. Мы прошли вдоль всего Сурики, поприветствовали вершину Селенкойи и приютившиеся под ней на берегу озера асьенды Пако и Супикачи. Затем на востоке над заснеженным гребнем гор показалось солнце, и сразу промерзший озерный мир стал веселее. Иней на борту судна исчез, и согревающие лучи помогли быстро забыть утренний холод. Приходится ли удивляться высокогорным индейцам, почитавшим солнце как бога.

Солнце после морозной ночи в высоких горах — это настоящий освободитель и благодетель всего живого. Под его лучами восстанавливает утром силы вся природа, солнце дает урожай, тепло и свет.

С левой стороны виден остров Такири. От него также плывет маленький белый треугольный парус — в Тикину на воскресный рынок. Все было хорошо, но ветер вдруг рассердился и почти стих. И, таким образом, мы торчали посреди озера и ждали, пока он соблаговолит задуть. Поскольку стихии зловредны, ветер примчался в момент, когда мы вытащили уже пару длинных весел и решили грести. И вот, когда индейцы наконец тронули судно с места, озеро вокруг нас покрылось рябью, парус наполнился ветром и снасти заскрипели. Ветер постепенно усиливался, так что весла мы могли убрать. Под носом слабо забурлило, затем больше и сильнее, давление на руль усилилось, и мы помчались по водной глади, как птица. Ветер свистел в снастях, остров Такири быстро отодвигался назад, и теснина, делящая Малое и Большое озера, приближалась.

Это сравнительно узкие скалистые ворота шириной едва 800 метров, по обеим сторонам окаймленные высокими холмами. Здесь все время оживленно, в обоих направлениях проплывают суда, от одного берега к другому постоянно курсируют парусные лодки, перевозящие людей, и угловатые суда с большими прямоугольными парусами, на которых транспортируют автомобили, камионы (Грузовые автомашины, приспособленные и для перевозки людей. Прим. ред.) и автобусы. Сюда также ведет важное шоссе, соединяющее Ла-Пас и вообще Боливию с соседним Перу, на этом шоссе лежит известное место, посещаемое многими паломниками, — Копакабана, на нее перуанцы претендуют уже давно. Тесниной проплывают и два более крупных парохода, которые регулярно курсируют между Боливией и Перу, оба старенькие, достойный уважения «Инка» и более молодой «Оллантай». Они были доставлены сюда по частям и здесь на озере собраны.