Индекс страха - [33]

Хоффман вошел первым, остальные последовали за ним. По сравнению с тишиной в операционном зале здесь царил почти промышленный шум — гудение компьютеров было достаточно громким. На складских полках ряды компьютеров мерцали красными и зелеными индикаторами. В дальнем конце помещения, в длинных плексигласовых шкафах стояли два печатных робота «Ай-би-эм TS3500», которые двигались вниз и вверх по монорельсам с быстротой атакующей змеи от одного конца к другому, по мере того, как ВИКСАЛ-4 приказывал им сохранять полученную информацию. Температура здесь была на несколько градусов ниже, чем в остальных частях здания. Мощные кондиционеры охлаждали центральный процессор, и в сочетании с шумом лопастей вентиляторов получался фон, мешающий вести нормальную беседу. Когда все вошли, Хоффману пришлось сильно повысить голос, чтобы его слышали те, кто стояли чуть дальше.

— Если на вас это произвело впечатление, должен заметить, что здесь лишь четыре процента мощности процессора ЦЕРНа, где я работал прежде. Но принципы остались неизменными. У нас почти тысяча стандартных процессоров, — Александр с гордостью положил руку на полку, — и каждый с двумя или четырьмя ядрами; точно такие же стоят у вас дома, только без оболочки и специальной сборки. Мы пришли к выводу, что так получается надежнее и дешевле, чем вкладывать деньги в суперкомпьютеры; их проще модернизировать, что приходится делать постоянно. Полагаю, вы знакомы с законом Мура? Он гласит, что число транзисторов, которые можно поставить в интегральную сеть, определяющую объем памяти и скорость процессора, удваивается каждые восемнадцать месяцев, а цены уменьшаются вдвое. Закон Мура неизменно выполнялся с 1965 года — верен он и в настоящее время. В девяностых годах, в ЦЕРНе, у нас был «Крэй X-МР/48» — суперкомпьютер, стоивший пятнадцать миллионов долларов; его мощность составляла половину мощности «Майкрософт Иксбокс», [32]а ее можно купить за двести долларов. Вы можете себе представить, к чему такая тенденция приведет в будущем.

Эльмира Гюльжан скрестила руки на груди и демонстративно содрогнулась.

— Почему здесь так чертовски холодно?

— Процессоры выделяют много тепла, и здесь должно быть прохладно, чтобы избежать поломок. Если мы выключим кондиционеры, температура будет подниматься со скоростью один градус Цельсия в минуту. Через двадцать минут находиться здесь станет некомфортно. Через полчаса система полностью выйдет из строя.

— А что произойдет, если отключится электричество?

— Если речь идет о коротком разрыве, то мы используем автомобильные аккумуляторы. Через десять минут начнут работать дизельные генераторы, установленные в подвале.

— А если начнется пожар, или вас атакуют террористы? — спросил Лукашински.

— Естественно, у нас есть полное дублирование системы. И мы будем просто продолжать торговлю. Но не беспокойтесь, этого не случится. Мы вложили в безопасность очень серьезные деньги — противопожарная система, детекторы дыма, брандмауэры, видеонаблюдение, охранники, системы информационной безопасности. И не забывайте, это Швейцария.

Большая часть гостей заулыбалась. Однако Лукашински сохранял серьезность.

— У вас собственная система безопасности или вы привлекли людей со стороны? — спросил он.

— Со стороны, — «Интересно, почему поляк так одержим безопасностью? — подумал Хоффман. — Паранойя богатых?» — Мы всех нанимаем — охрану, юристов, бухгалтеров, транспорт, поставщиков провизии, техническую поддержку, уборщиков. Офисы взяты в аренду. Даже мебель. Мы намерены стать компанией, которая не только делает деньги в цифровой век; мы сами хотим быть цифровыми. Из чего следует, что мы желаем сохранять полную свободу с минимальным количеством собственности.

— А как относительно вашей собственной безопасности? — не унимался Лукашински. — Ваши швы… насколько я понимаю, на вас напали вчера в вашем доме?

Александра охватило странное ощущение вины и смущение.

— Откуда вы знаете? — спросил он.

— Мне рассказали, — небрежно ответил поляк.

Эльмира положила руку на плечо Хоффмана; ее длинные красно-коричневые ногти напоминали когти.

— О, Алекс, — тихо сказала она. — Как это ужасно.

— Кто? — упрямо повторил Хоффман.

— Могу лишь заметить, — вмешался Квери, который незаметно проскользнул в комнату, — что произошедшее с Алексом не имеет никакого отношения к делам компании — речь идет о каком-то психе, которого очень скоро отыщет полиция. А теперь я отвечу на ваш вопрос, Мечислав. Мы предприняли ряд шагов, чтобы обеспечить Алексу дополнительную защиту до тех пор, пока проблема не разрешится окончательно. У вас есть вопросы относительно нашего оборудования? — Все молчали. — Нет? Тогда я предлагаю уйти отсюда, пока никто не замерз до смерти. В зале для заседаний для вас приготовлен кофе. Если вы направитесь туда, то мы через несколько минут к вам присоединимся. Мне нужно кое о чем переговорить с Алексом.

Они находились в операционном зале, спиной к огромным мониторам, когда один из аналитиков громко ахнул. В зале, где все говорили шепотом, его восклицание оказалось подобным выстрелу в библиотеке. Хоффман застыл на месте, повернулся и увидел, что половина аналитиков вскочила на ноги; их привлекло то, что показывали «Блумберг» и «Си-эн-би-си». Ближайший к нему аналитик поднес руку ко рту.