Инцидент в «Кукушке» - [6]

– Где это ты вычитала такое? Хотя в этом есть доля правды. У отца, несомненно, сильный характер. Внешность обманчива… Он носится взад и вперед, как старая курица, но вечно «на стреме» и своего не упустит. Он невероятно активен, ты не поверишь – президент того и сего, вице-президент там и сям, член различных комиссий, поддерживает молодежный клуб, посещает школу для малолетних преступников, и так далее…

– А на какие средства он существует? У него есть частный доход?

– У него ни гроша за душой. И не было никогда. Он начал школьным учителем с нищенским заработком, затем баллотировался в парламент и радовался тому, что мог встречаться с людьми и решать их частные проблемы, стараясь восстановить всеобщую справедливость. Он, знаешь ли, по природе великий реформатор в самом спокойном его варианте, а в жизни – добрейший старик. Если бы все люди походили на него, то мир стал бы неплохим местечком для проживания. Однако все сложилось не так, как хотелось ему. Он потерял свое место в парламенте и стал думать, как жить дальше… Ему уже было за сорок, специальности никакой, только ум и энергия, да еще большая семья на плечах.

– И что же он сделал?

– Купил коттедж «Лаванда». В те времена, не забывай, несколько сотен фунтов еще считались деньгами. Затем он начал карьеру свободного журналиста – в его понимании, конечно. Я до сих пор не пойму, как ему удавалось все это… Но в свое время в парламенте он познакомился с кучей очень важных людей и постепенно сумел создать целую серию репортажей о знаменитостях и светскую хронику. Он включал телевизор и просматривал новости, а когда кто-нибудь из знакомых или тех, кого он знал понаслышке, публиковал книгу, проявлял вдруг дар ясновидения или покупал поместье где-нибудь на Ямайке, он немедленно реагировал метким словцом или каким-нибудь хорошо забытым анекдотом. Он и сейчас пробавляется тем же. Вот почему он бежит со всех ног слушать новости.

– Все это выглядит весьма легкомысленно.

– Конечно, но так он прожил уже двадцать лет, и мы пока не умерли с голоду. Представь, он копейки на себя не истратит – не курит, не пьет, не покупает одежды, не отмечает праздников. Он экономит буквально на всем. А кроме того, он научился и другим полезным вещам: изучает жизнь птиц на болотах и регулярно пишет заметки в природоведческие журналы – они неплохо платят за это. Иногда выступает по радио, пишет мемуары за какую-нибудь знаменитость и еще чем-то там занимается. Из него ведь слова не вытянешь – так, порхает с ветки на ветку, перебиваясь случайными крохами…

– Как ты думаешь, ему это нравится?

– Он в полном восторге, моя дорогая! Он абсолютно свободен уже много лет, и если бы мать была жива, он был бы самым счастливым человеком на свете… Правда, смешно? Старый чудаковатый башмак, но мы все его обожаем. Мне бы хотелось, чтобы и ты его полюбила.

– Мне кажется, я буду гордиться тем, что познакомилась с Эдвардом Лэтимером, – искренне ответила Цинтия.

Глава 2

Неделя после визита Цинтии для Эдварда Лэтимера была, как всегда, расписана по минутам. В понедельник с утра – официальное посещение местной психиатрической клиники, днем он и Труди встречаются с главным констеблем полковником Эйнсли с супругой; во вторник он целый день пишет статьи; в среду – коллегия в местном суде; два раза в неделю вечерние заседания, и лишь четверг отводился для блужданий в солончаках с биноклем, карандашом и блокнотом. Но именно в этот четверг от жары и усталости он проснулся с ужасной мигренью и решил денек отдохнуть.

В злополучную пятницу он рано утром оставил свой дом, отправившись в Лондон с еженедельным визитом. По мнению самого Эдварда Лэтимера, он выглядел весьма импозантно, хоть и слегка отдавал нафталином: черный сюртук и брюки в полоску – еще со времен работы в парламенте – сохранились прекрасно. Хью все подшучивал, говоря, что в этом костюме с белым крахмальным воротничком и в черных штиблетах он сильно смахивал на участника похоронной процессии или знаменитого Седдона Отравителя, хотя тот навряд ли держал бы в руках небольшой дешевенький «атташе-кейс».

Перепрыгнув через заросшие травой рельсы на платформу станции Стиплфорд, казавшейся в этот день совершенно заброшенной, Лэтимер обнаружил, что скорый «Директор» уже отошел. Торжественность и тишину нарушал лишь монотонный голос стрелочника, тихонько напевавшего в будке и время от времени обменивавшегося грустным «тинг-тинг» со своим собратом по линии. Эдвард терпеливо сидел на деревянной скамейке, наблюдая за Томом Ликоком, начальником станции, неторопливо маневрировавшим на рельсах с тележкой, наполненной яйцами. Том был медлительным деревенским парнем без всяких амбиций и вот уже тридцать лет разрывался между собственным огородиком и обязанностями смотрителя.

Увидев Эдварда Лэтимера, он тут же решил поболтать со старым приятелем. Обычно они обсуждали погоду, но сегодня Том нуждался в совете. Его дочь только что родила второго ребенка и боялась делать прививку, потому что первенец перенес ее тяжело. Лэтимер посоветовал официально отказаться от прививки, дав обещание подписать все бумаги, чем несказанно облегчил душу приятеля.