Иная реальность - [21]

   В должности и образе женщины-девочки Кирилл пробыл несколько месяцев, пока к своему несказанному облегчению не был мобилизован и призван, прибыл в учебку и оказался в стопроцентном мужском окружении, полностью перестав быть зависимым от менструальных циклов враждебной окружающей среды. На радостях, Кирилл даже не испытывал комплекса неполноценности новобранца-рекрута, резко и насильственно вырванного из привычной гражданской обстановки. Напротив, после вздорного бабьего издательского царства даже одуревшие от безнаказанности деды-старослужащие представлялись ему милыми и добрыми приятелями, а его учебный взвод и рота -- фронтовыми подразделениями, прочно спаянными крепкой мужской дружбой. Блаженного Кирилла старались не задевать, особенно после того как те деды, кто неуставным образом не соответствовал его идеалу, очень скоро в этом раскаялись, чему в немалой степени способствовали личные тактико-технические характеристики Кирилла: возраст, образование и физические данные.

   Здесь нельзя не отметить, что, провожжавшись с товарищами женщинами осень и зиму, бабой Кирилл отнюдь не стал, так как это было затруднительно при росте 185 сантиметров, весе 90 килограммов и званию кандидата в мастера спорта по самбо -- японских и китайских рукопашных веяний Кирилл тогда не признавал.

   В отличие от гражданской, в армейскую службу Кирилл вписался столь четко, что первую лычку ефрейтора ему спешно кинули на погоны сразу после принесения воинской присяги. Сыграли свою роль, само собой, физподготовка, как и горячая юношеская любовь к оружию, хотя в большей мере карьерному росту Кирилла споспешествовали филология и компьютерный дизайн, поскольку хорошо изучавший личные дела призывников замполит-психолог определил молодому бойцу Кириллу издавать боевой листок. Через неделю друзья-спонсоры подвезли свеженазначенному редактору старое железо, вечером новое издание вышло в свет, а наутро Кирилл стал лицом неприкосновенным -- как часовой -- у принтера с компьютером и потайным радиомодемом с выходом в интернет. То есть должностным лицом с широкими возможностями организовывать по ночам в казарме сержантские эротические просмотры женских тел.

   После армии Кирилл стал обращаться с женщинами со сдержанно презрительной небрежностью доминантного самца, снисходительно позволяющего себя обслуживать, но готового в любой момент клыками и когтями поставить на место зарвавшуюся самку, буде она предпримет легкое поползновение ущемить его право сильного мужчины повелевать и править слабым полом.

   Многим женщинам нравилось такое обращение и отношение: издали их либидо засекало плечи и фигуру Кирилла, а, приблизившись, они обнаруживали образцового мачо. Хотя после одного или двух и более близких контактов разного вида инстинкт продолжения рода им неизменно диктовал, что настоящий мужчина и идеальный отец-муж не есть одно и то же, и пора с сожалением удаляться, иногда с обидами, скандалами и претензиями. Потому как быть за Кириллом, как за каменной стеной, иными словами, за ним замужем, не давалось никому и никогда.

   С бой-бабами великодержавного женского шовинизма, пассивными суфражистками и активными лесбиянками Кирилл сталкивался редко, а когда такая беда случалась, обе стороны переходили в состояние взаимного вооруженного нейтралитета. И он, и они откровенно опасались больно задевать друг к друга, как сверхдержавы, обладающие оружием массового поражения, способным дважды и трижды уничтожить все живое на планете и в галактике.

   Зато любимая женщина дизайнера Дербанова на вселенское половое равноправие не претендовала, командовать им не смела и всячески ему демонстрировала женскую немощь, приятную слабость духа и умилительную уступчивость. Наверное, только благодаря столь ценным дамским качествам Кирилл Дербанов близких и далеких контактов с гражданкой Дарьей Незванцевой не прерывал, хотя вот уже ровно два года муниципального и церковного брака успешно избегал.

* * *

   С Дашкой Кирилл познакомился вульгарно-драматически, с жутким похмельем возвращаясь в город после кошмарной корпоративной пьянки на даче у редактора Колядкина. Ефимычу стукнуло 30 лет творческой деятельности, и он пригласил к себе в усадьбу сотрудников и руководство достойно отметить трудовой юбилей. Там они крупно погорячились, когда после вполне пристойного начала и отъезда главреда с замами, продолжили непринужденное общение, по принципу дополнительности затарившись двумя ящиками приличной на вид и цвет водки из магазина в дачном поселке. Водка оказалась фундаментально несъедобным продуктом, изготовленным, очевидно, из разбавленного гидролизного спирта, и Кирилл, проснувшийся на рассвете со страшенным бодуном, изжогой и Милкой-верстальщицей под сердечным боком, немедленно рванул домой, проницательно предположив -- друзья и коллеги предпочтут подобное лечить подобным, а клин выбивать клином. При мысли о столь радикальном методе лечения Кирилл даже позабыл о том, что вчера вечером торжественно клялся поутру на "гольфе" доставить Милку в город, если не получится в девичьей целости, то обязательно в женской сохранности от нежелательной беременности. Но ни в коем случае не бросать ее в одиночестве.