Инамората - [90]

— Я вас слишком задержал, — сказал я мисс Бинни, — позвольте мне проводить вас до дома.

— Хорошо.

Она поднялась, собрала свою сумочку и блокноты со стенограммой.

Многоквартирный дом, в котором жила мисс Бинни, был всего в нескольких кварталах; пока я провожал ее, она болтала о тех, кому еще не успела купить подарки на Рождество (младшему брату, который учился в колледже, и незамужней тетке), и о том, как отваживала грубые ухаживания Тома Дарлинга, неотесанного помощника Маклафлина. Я понимал, что она просто старается отвлечь меня, но ее усилия были напрасны. В конце концов я исчерпал все возможные вежливые звуки, которые издают люди, когда хотят показать, что внимательно слушают, и она тоже оставила свои усилия. Последние два квартала мы прошли в молчании. Но, когда мы остановились перед ее домом, я сам прервал молчание — прежде мне и в голову не приходило задать этот вопрос молодой женщине, которая была почти что пятым членом жюри.

— А вы верите ей, мисс Бинни?

— Вивьен, — поправила она меня, а потом серьезно ответила. — Да, верю.

Я подумал, что она больше ничего не скажет, но мисс Бинни добавила:

— Полагаю, это ее благословение и проклятие.

— Почему проклятие?

Миловидная стенографистка посмотрела мне прямо в глаза.

— Теперь, когда ее дар словно угасает, она еще раз теряет своего брата.

23 декабря. До Рождества осталось два дня. Воскресенье.

Лютый холод разогнал по домам часть репортеров, дежуривших у дома Кроули. Фрэнк Ливой как раз подкреплялся из своей фляжки, когда я возник перед ним, выйдя из тени.

— Черт! — изумился он, разглядев меня в тусклом свете единственного уличного фонаря. — Уж не призрак ли прошлогоднего Рождества к нам пожаловал?

— Я думал, вы не верите в привидения, Ливой.

— Так и есть, — кивнул он, предлагая мне флягу. — Хотите глоток?

— Спасибо.

Я отхлебнул из фляжки и отер рот тыльной стороной ладони.

— Похоже, кроме вас, никого здесь не осталось.

— В нашем деле самый терпеливый и получает историю.

— А вы уже получили?

— Частично. Приметил тут недавно пару новых лиц. Парень вашего возраста и старикан в инвалидном кресле. Только вот имена их пока не узнал.

— Маклафлин и Дарлинг, — сообщил я. — Маклафлин руководит отделением психологии в Гарварде. А еще он президент Американского общества психических исследований. Дарлинг — его новый помощник, который занял мое место.

— Может, расскажете мне свою версию этой истории?

— Не сегодня, прежде мне самому надо во всем разобраться.

Я еще раз отхлебнул из фляжки, вернул ее заинтригованному владельцу и взбежал по ступеням дома 2013 по Спрюс-стрит. Я позвонил в дверной колокольчик и стал ждать. Из правого окна за мной наблюдала сиамская кошка, и меня вдруг как громом поразило ощущение дежа вю. Я постучал по стеклу, чтобы прогнать кошку.

Мне никогда не забыть выражения лиц моих бывших коллег, когда Пайк ввел меня в комнату. Флинн едва не выронил сигарету изо рта, а кровяное давление Фокса, похоже, подскочило так высоко, что я почти мог слышать, как закипает кровь в его венах, словно вода в чайнике. К счастью, Мина и Кроули еще не спустились вниз: я недостаточно выпил, чтобы быть готовым встретиться с ними лицом к лицу.

Маклафлин подкатил ко мне в своем кресле, вид у него был угрюмый: от такого бы, пожалуй, и молоко скисло. Но я, к счастью, собирался выпить шерри — как раз наливал себе бокал.

— Что вы здесь делаете, Финч?

— Пришел помочь вам заманить тень обратно к столу.

Глаза Маклафлина сузились.

— Кажется, никто не просил вас вмешиваться.

— Разве? — Я залпом выпил шерри и снова наполнил бокал. — Возможно, это объясняет, почему вы столько вечеров провели впустую.

Фокс с обиженным видом подошел поближе.

— Это все ваша вина, Финч. Мы тут ни при чем. Просто диву даюсь, как у вас хватает наглости являться сюда после всего, что вы тут натворили. Неужели вы не понимаете, что ваше вмешательство едва не лишило бедную женщину единственной семьи, которая у нее осталась в этом мире?

— Уолтер никуда не исчезал, — заявил я, чувствуя, как алкоголь чудесным образом укрепляет мою решимость. — Просто вы не смогли предложить ему стоящей темы для разговора.

— Не городите чушь… — начал было Фокс, но Маклафлин оборвал его:

— Ладно, Финч. И что же, по-вашему, я должен ему предложить?

— Для начала расспросите его о шурине. Теперь я понимаю, что мы совершили ошибку, попросив доктора Кроули покинуть наш круг.

— Что-то еще? — спросил Маклафлин.

— Да. — Выпитое шерри придало мне решимости, и я добавил: — Меня.

— Почему вы считаете, что это что-то изменит?

— Потому, джентльмены, — произнес я, обращаясь к галерее мрачных лиц, окружавших меня, и особенно пристально посмотрев на Тома Дарлинга, — что лишь растревоженные устрицы производят жемчуг.

Члены экспертного комитета возмущенно зароптали, но я не стал обращать на них внимания, понимая, что окончательное решение зависит только от Маклафлина. Я видел, как в нем борется нежелание принять мое предложение и опасение, что еще один сеанс пройдет впустую. Когда наконец Маклафлин заговорил, его слова звучали в полнейшей тишине.

— Хорошо, Финч. Но вам еще предстоит убедить в своей правоте доктора Кроули.