Инамората - [24]
Мина Кроули усадила пса на колени и стала потчевать хлебными корками.
— Артур говорит, что я их порчу, — сказала она мне, словно извиняясь.
— Право, не знаю, почему он так решил, — ответил я, сам удивляясь игривым ноткам в собственном голосе. Когда мы успели с ней так сдружиться?
— Я знаю, глупо называть их моими детьми, — проговорила Мина и потерлась щекой о собачью шерсть, — но они для меня и в самом деле как дети.
Сиамская кошка терлась у моих ног, легонько толкая меня головой в голень, с той откровенной сексуальностью, которая всегда смущала меня в общении с кошками.
— Как вам удалось добиться того, что они так дружно живут вместе? — спросил я, втайне надеясь, что Мина не заметит, как я отпихиваю ногой одного из ее питомцев.
— О, это просто, ведь они выросли вместе. Они просто не догадываются, что им положено ненавидеть друг друга.
— В детстве я думал, что кошки — это дамы, а собаки — мужчины, поэтому они и ссорятся, — признался я.
Мина посмотрела на меня с интересом, это ободрило меня, и я добавил:
— Хотя, возможно, я просто сравнивал их с моими родителями.
Я сразу же пожалел, что слишком разоткровенничался, но улыбка Мины развеяла мои опасения. Во всяком случае, ее больше заинтересовала первая часть моего признания.
— Ну и пары из них получились бы! — рассмеялась она. — Представьте, какие у них рождались бы детишки!
Я покраснел, но, преодолев смущение, произнес:
— Белки.
— Конечно! — подхватила она. — Ведь они карабкаются по деревьям…
— …и гоняются за птицами…
— …и охотно станут рыться в мусоре, если им позволить! — воскликнула она радостно. Терьер лизнул хозяйку, и она спустила его на пол. Кошка, мяукая, подошла к собаке и ткнула своей остренькой мордочкой в его мокрый курносый нос.
— Как вы думаете, они чуют их? — спросил я, кивнув на животных. — Я имею в виду духов.
Мина Кроули посмотрела на меня.
— Забавно, что вы спрашиваете.
— Я спрашиваю из-за моего отца. Он верил, что его спаниель видел призрак моей матери: пес каждую ночь выл на шкаф, в котором висело ее подвенечное платье.
Мина в задумчивости положила ладонь мне на руку.
— Прискорбно слышать, что ваша матушка больше не с вами.
— Благодарю вас, — отозвался я и по привычке произнес: — Она умерла уже очень давно. Стыдно признаться, но порой я не могу вспомнить, как она выглядела.
— Наверное, ваш батюшка находил утешение в мысли о том, что дух покойной жены витает где-то рядом.
— Полагаю, ему было бы приятнее знать, что она находится в месте получше, чем наш старый кедровый гардероб.
Я слегка приукрасил действительность: на самом деле это был прогнивший сосновый шифоньер.
— А вы как думаете, почему выл ваш спаниель?
— Возможно, чуял белок на карнизе.
Мина с притворным осуждением посмотрела на меня.
— Похоже, белки — ваше излюбленное оправдание для всего на свете, мистер Финч.
— Мартин.
Она одарила меня улыбкой.
— Хотите, я велю Пайку показать вам наш чердак и комнату, где состоится сегодняшний сеанс.
— Что ж, если вы не против, — отозвался я, радуясь тому, что она сама об этом заговорила, — я и впрямь хотел бы осмотреть дом нынче после обеда. Мы никогда прежде не проводили сеансов в обычном помещении. А наши читатели ждут от нас чистоты эксперимента и беспристрастности суждений.
— Ах, конечно, Мартин, — согласилась миссис Кроули. Странно, но мне было приятно услышать, что она назвала меня по имени.
Миссис Кроули сдержала свое обещание и, уезжая, велела дворецкому показать мне все комнаты, какие я захотел бы осмотреть. Она отправилась на такси по делам, которые в том числе включали передачу коробки со старой одеждой в приют для безработных и посещение церкви Святого Патрика, находившейся неподалеку от площади. Она собиралась поставить там свечу за пенни — ритуал, который неизменно совершала перед каждым сеансом.
Пайк, следовавший за мной по пятам из комнаты в комнату, прихрамывал на изувеченную ногу, он был хмур и подозрителен, но я старался не обращать на это внимания и сосредоточился на своих задачах. Это оказалось непросто, поскольку я не знал, что искать, какие свидетельства обмана — приспособления для создания театральной иллюзии, фальшивые стены и секретные панели, что-то в этом роде. Но разве можно поймать с поличным иллюзиониста, прежде чем увидишь его (ее) в действии? И все же я провел тщательный осмотр и мог с чистой совестью доложить Маклафлину, что, наслаждаясь гостеприимством Кроули, я не забывал и о деле.
Мы начали осмотр с чердака и постепенно добрались до подвала. На это малоприятное путешествие ушла вся первая половина дня. Когда мы закончили, волосы мои были все в паутине, но я, как и прежде, не представлял, что ищу. Чердак был завален экзотическим скарбом, напоминавшим о десятилетнем плавании Артура Кроули по Тихому океану — от Южных морей до Восточного побережья. Здесь были расписные ширмы, роскошные ковры и разнообразные творения мастеров — скульптуры из камня и батик, плетеные корзины и ткани всех возможных расцветок. Странно, что этим сокровищам не нашлось места на нижних этажах, они наверняка украсили бы унылую обстановку. Удушливой атмосфере англиканской чопорности, царившей в этом доме, так не хватало свежего дыхания, занесенного с языческих островов.
