Имя твоего ангела - [76]

Такие думы тянут ее в пропасть страха. Заставляют поверить в происходящие события. От этой веры начинаешь чувствовать себя маленькой и беспомощной. Всю тебя охватывает страх, к горлу подступает комок безысходности. Кажется, что конца этому не будет.

Даже мысли об этом рушат все надежды. Если в этом неприглядном темном месте потухнет и надежда, можно с ума сойти. Об этом не надо думать. Надо думать о чем-нибудь приятном. А что было у нее такого? Ничего… Нет, было… Роберт. Если бы он был сейчас с ней, то все тяготы этой ночи исчезли. Даже если бы пятки горели в огне ада, ей казалось, что рядом с Робертом она ничего бы не заметила. Ляйсан закрыла глаза и попыталась восстановить их встречу, чувства, которые она тогда пережила.

Они оба прислонились к разным деревьям и замерли, не зная, что делать. Но им не было плохо… То, что они остались одни, стояли молча, не желая никуда уходить, само уже говорило о чем -то. Понятно было даже без слов.

– Я тебя люблю, – прошептала девушка, прямо взглянув в глаза Роберта. – Я тебя так сильно люблю!

Парень не понял ни слова. Но догадался, что она сказала что-то очень хорошее.

– Я тэбэ льубью! – повторил он, – а что это за слово?

Девушка громко засмеялась. Она смеялась искренно, от души.

Показалось, что от этого смеха даже в доме стало как-то светлее. И Роберт присоединился к ней. Он засмеялся и, немного успокоившись, опять прошептал: «Я тэбэ льубью!» Через некоторое время девушка успокоилась и устремила свой полный нежности взгляд на Роберта:

– Я тебя люблю!

От неожиданности, боясь поверить услышанному, парень на какое-то время замер. Поверив же и придя в себя, кончиками пальцев слегка дотронулся до волос девушки. Попытался улыбнуться.

– И я тебя люблю…

Ласковые пальцы Роберта углубились в волосы девушки и нежно притянули ее к себе. Ляйсан было хорошо. И неудобно.

Девушка ведь должна быть гордой. Нельзя так таять с первой встречи.

Но горячее дыхание юноши, касаясь подбородка, ласкает ее. Горячая волна распространилась по телу. Хочется губами прикоснуться к полным губам Роберта. Но нельзя. Нет.

Когда они едва не коснулись лицами, девушка прижала палец к его губам:

– Нет, Роберт… Ты меня неправильно понял, – прошептала Ляйсан, боясь, что ее голос услышат другие. – Ты меня неправильно понял. Ты неправильно понял меня…

Роберт замер. Он тоже вроде забылся. Приходя в себя, он поморгал глазами. Виновато улыбнувшись, незаметно покачал головой.

Девушка еще долго стояла, боясь открыть глаза. Ляйсан казалось, что стоит ей открыть глаза, как охватившее ее чувство сразу же исчезнет. Ей не хотелось расставаться с этим волшебным мгновением. Когда только это было… Лишь сегодня вечером! А казалось, что эти прекрасные мгновения остались далеко-далеко, за годами, даже будто произошли они не в этом веке. Тоскливо. Жизнь человека, кажется, измеряется не прожитыми годами, а именно пережитыми мгновениями. Ляйсан открыла глаза и, испугавшись кромешной темноты, снова закрыла. Эх, не возвращаться бы в эту действительность. И почему человек не живет только в своих мечтах?!

Но ей пришлось вернуться в действительность. Голос в комнате Анны послышался вначале как-то пугающе таинственно. Слитый воедино голос женщин был похож на чью-то молитву. Звуки, ударяясь о голые стены, эхом отзывались по углам так, что казалось, здесь не люди, а духи, представители иных миров. От этого холодело в душе.

Нет, этот голос не заставлял тебя вздрагивать, не погружал в страх. Он тихонько точил твою душу. Неожиданно она остановилась. В доме воцарилась гробовая тишина. Эта тревожная тишина возвратила Ляйсан в действительность. Ей показалось, что все умерли, и она осталась на этом заброшенном острове совершенно одна. Какое-то время она даже не чувствовала своих мускул. Она понимала, что нужно что-то делать, но ничего с собой поделать не могла. Если бы тишина продлилась дольше, Ляйсан, наверное, окаменела бы на месте.

К счастью, в той комнате опять оживились. Они зашептались о чем-то спокойнее прежнего. Слов нельзя было разобрать. Да этого и не нужно было, только бы слышать голоса. Только бы знать, что на этом свете ты не один. Этого было достаточно.

Голоса женщин становились все громче. А душа Ляйсан все больше наполнялась теплом. Вскоре Анна закричала во весь голос:

-Е мое!

В этот раз ее слова послышались очень четко. Показалось даже, что они прозвучали у нее под ухом. Ляйсан даже вздрогнула. Именно это и вывело ее из оцепенения. Она опять почувствовала способность действовать.

Голоса в комнате были радостные. Анна с ее матерью вроде даже забыли, где они и в каком положении находятся. Возможно…

Возможно, они заметили возвращающихся домой людей. Ляйсан бросилась к окну. Но на улице, кроме темноты, ничего не было видно.

Ляйсан еще какое-то время всматривалась в окно, желая там что- нибудь увидеть, а потом направилась в комнату Анны.

– Леночка, дорогая! – послышался радостный голос,- вот где он мой Сережа! Эх, а мы, дуры! И твой сын, наверное, ходит где-то.

Может, пошел на рыбалку… А мой маленький… Единственный…

Неожиданно Ляйсан остановилась. Ей стало все понятно.