Имя твоё... - [53]

Наверное, все было наоборот, и изменился я, прочитав некую мысль в своем сознании, забыв ее, но все-таки впустив в себя и тем самым – изменившись. Принцип относительности: мы меняемся или мир, окружающий нас – все едино…

– Спасибо, – сказал я, – очень вкусный кофе.

Ужасный был кофе, неужели он всегда был так невкусен?

– Лика, – сказал я, передавая чашку, – у тебя никогда не возникало ощущения, будто ты живешь не в том мире, где находишься?

Прежде чем ответить, Лика поставила чашку на письменный стол около компьютера и почему-то прикрыла ее бумажной салфеткой.

– Знаешь, Веня, – сказала она, наконец, – мне никогда не нравилось играть в эти игры. Соня – это моя сестра, я тебе о ней рассказывала, она с мужем в Америке – да, так Соня обожала в детстве представлять себя принцессой или морской разбойницей, у нее это здорово получалось…

Лика присела на краешек дивана и принялась массировать мне пальцы рук – она знала, как мне это нравится, знала, что в такие минуты я готов благосклонно воспринять любые ее слова. Я непроизвольно застонал от удовольствия, Ликины прикосновения действительно были удивительно приятны, но сейчас они мне мешали, я не мог уследить за ее словами, бежал за ними, будто гончая за зайцем, но смысл все равно ускользал.

– А я всегда была сама собой и сама по себе, – продолжала Лика. – Человек – особенно женщина – всегда должен быть сам собой. Разве ты полюбил бы меня, если бы я была не такой, какая есть на самом деле, а изображала какую-нибудь… Ну, не знаю… Женщину-вамп…

– Никогда не смог бы полюбить женщину-вамп, – улыбнулся я. Фраза была совершенно нейтральной, и Лика поняла ее так, как ей хотелось, хотя я не вкладывал в свои слова определенного содержания. Ликины мысли прочитать было не трудно, даже не будучи экстрасенсом: «Если бы я была женщиной-вамп, ты бы не смог меня полюбить, значит, такую, какая я есть, ты меня любишь, верно?»

На молчаливый вопрос я дал молчаливый ответ – взял в свои ладони Ликины пальцы и пожал их, как мне казалось – нежно и со значением.

От этих необязательных прикосновений Лика расслабилась и, пожалуй, могла бы сейчас без обиды воспринять мое желание побыть в одиночестве.

– Лика… – начал я.

– Веня, – перебила она, – сейчас ты скажешь глупость, а я не хочу этого слышать.

– Глупость? – удивился я. – Почему глупость? Какую?

– Что все в мире меняется, и мы меняемся тоже. То, что мы делали вчера, сегодня нас уже не устраивает. И потому ты не поедешь к Хруцкому и не предложишь ему свой цикл статей о пирамидах.

Я и думать забыл об этом цикле, а Лика помнила и, похоже, думала о моих словах, сказанных… когда же я их сказал?.. Ну да, третьего дня, точнее – вечера, когда мы лежали рядышком, умиротворенные и благостные, горел только ночник, по радио станция «Вся музыка» передавала скрипичные сонаты Моцарта, и я сказал, что закончил, наконец, давно задуманный цикл статей о тайнах пирамид – не только египетских, но и майя, а также других племен и народов. Закончил, и теперь нужно подумать, кому предложить этот труд.

«Хруцкому в «Новости», – потянувшись, сказала тогда Лика. – У них есть рубрика «Тайны и открытия».

«Он мне неприятен, как личность», – пробормотал я.

«При чем здесь его личность? – с легким раздражением сказала Лика. – Ты знаешь, что он возьмет этот цикл скорее, чем кто-либо другой. И платят в «Новостях» чуть больше, чем в других газетах».

«Подумаю», – буркнул я, и разговор на том закончился, чтобы продолжиться сейчас, хотя мне вовсе этого не хотелось.

– Я не собирался говорить о Хруцком, – я сел, так что Лике не осталось ничего иного, как подняться на ноги. – Я всего лишь хотел сказать, что мне нужно еще поработать, и потому…

– Работай, – заявила Лика, бросив вокруг себя взгляд полководца, намеренного дать решающее сражение именно здесь и нигде больше, – а я пока приберу в квартире, у тебя опять ужасно пыльно. Не бойся, – добавила она поспешно, разглядев гримасу на моем лице, – я не буду тебе мешать, ты меня не услышишь и не увидишь.

– Это трудно, когда…

– Я сказала – не услышишь, значит, не услышишь, – твердо сказала Лика, и я понял, что без скандала и выяснения отношений мне ее из квартиры не выставить. А потом она начнет готовить ужин, после ужина у нас обоих возникнет естественное желание…

– Тебе не нужно возвращаться на работу? – я ухватился за этот вопрос, как дед – за репку, понимая, что вытащить ее из земли все равно не удастся.

– Сегодня вторник, – напомнила Лика, – во второй смене я не работаю.

Конечно, я опять об этом забыл. Значит, мне ни под каким видом не избавиться от ее присутствия.

– Надеюсь, – сказал я, поднимаясь с дивана, – я тебя действительно не увижу и не услышу.

И пошел к компьютеру. Лика все-таки не удержалась и, прежде чем исчезнуть из моего поля зрения, подошла сзади, обняла меня, прижалась щекой к спине и провела ладонями по щекам. Я не удержался тоже, эти движения были привычными и вызывали во мне вполне определенный рефлекс, поэтому как-то само собой получилось, что я повернулся, и Ликина щека коснулась моей, а потом губы коснулись губ, Ликино дыхание стало прерывистым, и я попытался высвободиться из ее объятий – так, чтобы она не решила, будто работа важнее для меня, чем наши отношения. Лика и без того знала, что работа для меня важнее, незачем было напоминать ей об этом лишний раз.