Имя на камне - [113]

Однажды в управление КГБ по Новгородской области вошел мужчина с дорожным чемоданом. Он поздоровался и положил на стол начальника следственной группы В. П. Михеева свой паспорт, Михеев взглянул на документ и улыбнулся.

— Долго же мы вас искали, Александр Дмитриевич.

Приезжий А. Д. Белов, шахтер из Челябинской области, пожал плечами:

— Если б я знал!

— В своем родном Батецком районе давно были?

— Давно. Тяжело… Как вспомню, то и не сплю несколько дней… Тридцать лет прошло, а как будто вчера.

…В тот день, 26 ноября 1943 года, в четыре часа пополудни Саша выбежал из землянки и вдруг увидел среди сосен фашистские мундиры. Он бросился обратно, крича: «Мама, немцы!» Мать, Мария Григорьевна, прижала его к себе, поцеловала и прошептала: «Саша, беги, родной, может, спасешься, у тебя ноги быстрые». И мальчик, не давая себе отчета ни в чем, побежал от землянки в лес. Раздалась автоматная очередь, он упал, ранило в ногу, но вскоре пришел в себя. На глазах Саши каратели тащили женщин, детей к шалашу, и здесь двое карателей — один высокий, другой пониже ростом — расстреливали людей из автоматов. Вдруг Саша слышит, что каратели говорят между собой по-русски. Тот, кто повыше, сказал: «Петр, я больше не могу». Тот, кого назвали Петром, низкорослый, темноволосый, с торчащими ушами, повернулся — цепкая мальчишеская память запечатлела это лице. Петр выругался и ответил: «Стреляй, паразит, а то и тебя сейчас».

Дальнейшее Саша помнил смутно. К шалашу потащили его мать, жену брата Катю с четырехлетней дочкой. Мальчик рванулся к ним, но фельдфебель схватил его за руку, вывел из круга и сказал на ломаном русском: «Пошоль вон!» И Сашу не тронули. Бежать он не мог и в каком-то оцепенении смотрел на страшную картину.

Белов рассказывал отрывисто, временами умолкал, как бы весь уходя в прошлое.

Желая угодить своим хозяевам, рьяно усердствовал черноволосый Петр в полицейском мундире. Двух сестер Карасевых повесили над шалашом вниз головой, Затем убитых облили керосином и подожгли. Расстреляв всех, каратели набили свои мешки имуществом замученных и уехали, увозя с собой Сашу. Наутро его стали допрашивать, что ему известно про партизан, но мальчик ничего не сказал. Его выгнали. Рана в ногу оказалась легкой, вскоре зажила. Другая рана осталась в сердце на долгие годы.

В деревне Гастухово Саша вновь встретил того низкорослого карателя — Петра. Это было уже позднее, после трагедии в урочище Пандрино. И мальчик спросил у одной из местных жительниц: «Кто этот человек?» Женщина, озираясь, ответила:

— Кто его знает? Слышала, Петром кличут, он у них за атамана. Лютует. От него подальше держись…

Белов кончил рассказ. Перед ним положили пять фотографий. Спросили, нет ли среди них знакомых. Приезжий встал, вгляделся. «Он! Он!..» — Белов показал на фото, лежавшее справа, и тяжело опустился на стул. Следователь предложил ему пойти в гостиницу и отдохнуть. Но Белов настоял на продолжении беседы.

— Где же убийца?! Где?! — повторял он.

— Пока что далеко. Но понимаете, Александр Дмитриевич, одно дело — фотография, другое — живой человек. К тому же этот гражданин, что на фотографии, Петр Алексеевич Тестов, числится инвалидом войны, получает пенсию… Ошибки быть не должно.

— Я твердо уверен!

— Все бывает, — заметил Михеев. — Лучше всего, если бы вы могли поехать вот с товарищем Мистровым туда, где живет Тестов.

На следующий день Александр Дмитриевич Белов и Николай Васильевич Мистров выехали в Кировскую область. Приехали на станцию Пинюг. Подошли к дому Тестова. Постучали. Открыла женщина.

— Петр Алексеевич дома?

— Нету, к рыбакам пошел. Туда, на бережок.

Мистров и Белов направились к рыбакам. Тестов балагурил с приятелями, сидя у сарая.

— Здесь четверо. Вы видели ранее кого-либо из присутствующих? — тихо спросил Мистров своего спутника.

— Видел. Это тот Тестов… Сидит у сарая. Сильно постарел, но он, — прошептал Белов.

— Вглядитесь внимательнее.

— Понимаю. Но, чтобы быть уверенным, я должен еще увидеть его походку. Врезалась…

— Эй, дачники! Вам подлещики не нужны? За полбанки отдадим, — спросил вдруг Тестов подошедших.

— Берем, — последовал ответ.

Получив деньги за рыбу, Тестов тотчас засеменил в магазин. Тут Белов и увидел его походку. И еще раз подтвердил, что это тот самый.

Вернувшись в Новгород, Мистров доложил руководству о результатах поездки. Было установлено, что:

Тестов П. А., уроженец Подосиновского района Кировской области, проживающий ныне в той же области на станции Пинюг, был призван в армию в начале войны, но уже в сентябре 1941 года добровольно сдался в плен под Лугой, точнее, просто перебежал к немцам, изменив Родине:

с 1941 по 1942 год служил в лагере военнопленных полицейским, а с 1942 года в «Ягдкоманде-38», принадлежавшей к СС;

при отступлении оккупантов снял форму с убитого красноармейца, вывихнул руку и попал в госпиталь, заявил, что документы утерял в бою. При выписке получил новые. И был «демобилизован». Руку он действительно вывихнул, упав пьяный с велосипеда, повредил ключицу и добился, что эту травму признали «связанной с пребыванием на фронте». Получил инвалидность третьей группы и пенсию. В собесе он вел себя нагло, стучал кулаком по столу: «За что я кровь проливал?», выбивая всякие льготы. В 1946 году, пьяный, затеял драку в поезде, нанес двум пассажирам удары ножом. Против него возбудили уголовное дело, но позднее прекратили, учитывая его «инвалидность».