Имя на камне - [108]

И вот прошло четырнадцать лет. Лето 1979 года. Первая после перерыва весть из Чудова. Литературный клуб чудовского завода «Восстание» — «Чайка» приглашает приехать на читательскую конференцию. В программе — поездка к памятнику комиссару Зуеву членов клуба и школьников подшефной заводу школы.

…Большой автобус подвез нас из Чудова до деревни Зуево. Там в сельской школе, где когда-то училась Наташа Орлова, создан Музей И. В. Зуева. Фотографии молодого Зуева. Зуев в Испании. Член Военного совета вручает бойцам награды… А вот Наташа с коломовскими школьниками у тогда еще безвестного холмика… Полковник Яков Степанович Бобков, выступающий на митинге у могилы своего командира, сыновья Зуева, жена его… Фотографии эти стали музейными реликвиями, легендой стала и сама Наташа Орлова.

— Мы хотели пригласить Наташу Орлову, но не знаем ее адреса. Семья Орловых уже давно не живет в этой местности. Вам неизвестна ее судьба? — спросили меня в школе.

Я ответил, что мне известно, что Наташа окончила Ленинградское фармацевтическое училище и ее направили работать в Таганрог. Оттуда она мне писала однажды, других известий нет.

…Путь наш лежал дальше. Автобус остановился почти на границе Новгородской и Ленинградской областей. Проезжей дороги дальше не было. Нужно было идти вдоль опушки леса к железнодорожному полотну, это, мне помнилось, минут тридцать ходьбы. Небо затянули тучи, начался дождь. Рядом шли учащиеся седьмых — десятых классов. И я подумал, что за эти прошедшие четырнадцать лет выросло уже новое поколение: в модных плащах шли ровесницы той, далекой Наташи…

Свернув на полотно, мы увидели впереди обелиск. Мемориальный комплекс был прибран, в хорошем состоянии — об этом защитились учащиеся зуевской школы. Начался митинг.

Продолжением его было собрание в клубе чудовского завода «Восстание». По приглашению клуба из Новгорода приезжал бывший прокурор района Николай Иванович Васильев, он выступил со своими воспоминаниями. Выступали ветераны Отечественной войны. Затем был концерт заводской художественной самодеятельности, который поразил меня своей яркостью, своеобразием талантов. Должен признаться, что я ехал в Чудово, повинуясь скорее чувству долга, чем стремясь к этой поездке. Всегда бывает ехать грустно туда, где уже не осталось знакомых тебе людей. Но в жизни случается так: чем меньше ты загадываешь, тем больше тебе открывается. Весь тот день — 6 июля 1979 года запомнился мне до мельчайших деталей, и все волновало, вызывало новые впечатления. Кусок самобытной, осмысленной, полной самых чистых надежд и упований молодой жизни мелькнул передо мной, как зарница, и в то же время, как эхо, перекликнулся он с серединой шестидесятых годов. Приехавший из Новгорода Васильев тоже был поражен и минутой молчания на 105-м километре, и всей атмосферой вечера…

— …А вот полковник Бобков, мы тоже искали его, но не знаем, как подступиться. В будущем году мы вновь собираемся провести собрание клуба с выездом в Зуево, — спросили у меня хозяева.

— Тут я вам могу помочь: вот его телефон…

— И что прямо можно так позвонить?

— Прямо можно так позвонить, даже отсюда с завода, у вас же есть связь с Москвой! Ну…

— И он согласится приехать к нам?

— Попробуйте уговорить. По-моему, он однажды приезжал на могилу своего командира.

— Как же это мы не знали…

Меня пленяла такая нетронутая провинциальная наивность. Может быть, иным она покажется смешной, но меня она трогает. Во всяком случае, это лучше, чем то, когда ничему не удивляются и все на свете знают.

Со светлым, хорошим чувством мы с Васильевым покидали Чудово. В Москве меня ждала еще одна неожиданность. Иногда бывают странные совпадения. Даже удивительные. Уже дома разбираю почту и нахожу письмо от некой Н. В. Ластухиной. Начинаю читать… Это от Наташи Орловой! Теперь она — Ластухина, живет в ГДР, где служит ее муж; у нее дочь. Рассказывая о своей жизни, Наташа пишет, что были и тяжелые периоды, но после встречи с ее нынешним мужем она обрела счастье: пишет, что даже не знает, за что ей такое счастье… Скучает по родным местам, но ведь там, за границей, они временно.

С особенной теплотой она вспоминает период жизни в бывшей Коломовке, то пустынное место на 105-м километре, где она с подругой пасла коров и где зародилась мысль — узнать о судьбе того, кто лежит под холмиком у самого полотна.

Как самый дорогой подарок хранит она именные часы, на которых выгравировано: «Наташе Орловой от семьи комиссара Зуева».

Прошло еще несколько лет. В то время я болел. Друзья, занятые своими семейными и служебными делами, редко навещали меня. И, конечно же, каждое письмо меня радовало. К празднику я всегда получал открытки от Наташи Орловой, от новгородцев, из Ленинграда от школьных товарищей. Я производил какие-то переоценки, которые позднее, когда стал выздоравливать, выразил в повести «Открытие».

Да, непреходящими остались школьные связи и то, что явилось в результате моих поисков безвестных героев войны. Меня навещала мать Клары Давидюк — Екатерина Уваровна; шли письма от читателей. Мне повезло, что я попал в руки очень опытному, талантливому врачу — Галине Ивановне Сергеевой, и инсульт стал отступать, так что я вскоре снова смог сесть за письменный стол. Но сперва решил побывать в местах, так дорогих мне, в частности в Ленинграде — городе моего детства и юности; здесь я пережил блокаду, здесь вступил в ряды защитников города… Многое в моей жизни было связано с Ленинградом.