Имя дома твоего - [62]

То же самое можно повторить о тех поселках, которые были названы, на первый взгляд, в честь каких-то представителей других областей или городов страны: Муромцево — от муромец, житель Мурома; Ростовцево, Смольяниново — по человеку, родом из Смоленска.

Могло быть так, но случалось и иначе. Возникали прозвища «Муромец», «Ростовец»; они могли прилипать к человеку, вовсе не состоящему земляком Ильи Муромца, а только раз в жизни побывавшему в древнем Муроме или Великом Ростове. Более того — отец, имевший друга-приятеля родом из Мурома, мог спокойно наградить родившегося сына «мирским именем» Муромец в честь хорошего человека. И близкие забывали, что у мальчишки есть крестное имя Иван, и в голос звали его Муромцем, и когда он основывал деревню или сельцо, они тоже становились Мýромцевыми, хотя до Мурома от них — как до неба...

Такие прозвища и мирские имена давались и в честь друзей совсем других национальностей или по внешнему {188} сходству новорожденного с горбоносым черкесом, с черноволосым и черноглазым евреем, с раскосым самоедом или с черемисином. Появлялись Черкесовы, Евреиновы, Черемисиновы чисто русских кровей, а по ним — и деревни таких наименований. Надо твердо представлять себе, что далеко не каждое Цыганово было основано настоящим цыганом, не в каждом Ляхове когда-нибудь жил «лях» — поляк. Имена могли образоваться совершенно иным образом.

Барские причуды и мужицкие шутки

Народ давая месту имя, чаще всего действует серьезно и деловито: увязает осенью телега по ступицы в грязи называется Грзи; стоит село на самом юру на горе — получает имя Высокое... Несколько реже, но возникают, однако, и менее прямые, образные названия: деревня Чернушка, деревня Веселый Двор... Крупный советский языковед А. Селищев приводит такие лихо закрученные названия, как Вражек Волчий Хвост (вероятно, за очертания этого оврага в плане), как урочище Козий Горб (видимо, какой-то горбатый холм; это около Можайска, в XVI веке), Песьи Кости, Ивановы Штаны и Ивановы Портки — под Переяславлем Залесским.

Если бы мы знали все микротопонимы нашей Родины, таких причудливых имен — когда весьма выразительных, когда ядовитых, а порой и просто гневных — можно было бы указать в тысячу раз больше... Порткáми в народе постоянно назывались две сходящиеся вместе полосы — пашни, покоса, вырубки... Насколько такое стремление к образному названию живо, показывает хотя бы такой пример: почти по всей стране шоферы имеют обыкновение длинные дорожные объезды, когда путь возвращается почти к исходной точке, именовать Тещиными Языками. Так же называются многие длинные извилины дорог в горных местностях, где они вьются затейливым «серпантином»: один такой Тещин Язык я сам обнаружил на шоссе Крымская — Новороссийск. Свидетельствуют об этом и такие названия, как мыс Серая Лошадь, на Финском заливе, поселок Белый Бычок (теперь — Чагода, в Вологодской области), Вороний Камень — скала на Чудском озере, у места Ледового побоища... Надо думать, они создавались {189} народом; одни недавно, другие — очень давно. Это — шутки мужицкие.

Барские причуды всегда новее и обычно куда менее удачны; именно к ним следует особенно внимательно приглядеться нашим современным, не в меру ретивым доброхотным «переименователям» и «наименователям» географических мест.

Очень часто это «чувствительные», достойные гоголевского Манилова и его «Храма уединенного размышления» имена: Приютино (имение Олениных; название и сейчас существует под Ленинградом), Отрадное (вспомним имение Ростовых в «Войне и мире») и тому подобные сладкозвучные названия. С ними порою случались достойные внимания казусы.

Какой-то владетель назвал свое поместье возле Усть-Луги в Петербургской губернии возвышенно и нежно: Стремление. Чего уж изящней! Но некоторое время спустя тут же рядом возник совсем незначительный хуторок или выселки; появилось название Малое Стремление. Затем — уже в середине XIX века — просто Стремление исчезло, а осталось только Малое Стремление... Прекраснодушная затея кончилась анекдотом.

Тут же рядом была деревня, собственник которой назвал ее гордо и патриотично: Россия. Россия была расположена в Ингерманландии, с ее преимущественно финским тогда населением. Большинством обитателей этой России оказались финны, или, как их тогда называли пренебрежительно, «чýхны» (от слова «чудь»). А вот соседняя, меньшая, деревенька была заселена русскими крестьянами.

Посмотрите на карту-десятиверстку, составленную корпусом военных топографов в конце 60-х годов прошлого века. Вы найдете на ней обе деревни: одна называется Малая Русская Россия, другая — Большая Чухонская Россия... Смешно? Ну, еще бы! Но подумайте: с какими предосторожностями надо давать имена географическим пунктам и как трудно ожидать, что получится из них через сто лет при самых лучших намерениях назывателя!..

Помещики были разные... Бодрячок давал селу жизнерадостное имя Кинь Грусть, в подражание французскому Сан-Суси («Без забот»; так назвал свое {190} имение Фридрих II Прусский) или голландскому Бьютензорге (имя знаменитого ботанического сада на Яве, теперь, конечно, переименованного; значение то же). Меланхолик скорбно окрещивал свою собственность Воздыхаловка (бывший Крапивенский уезд Тульской губернии).