Импульсирование мирового исторического становления духовными силами - [2]

Сегодня мы рассмотрим особенно внимательно один из моментов в развитии „Я“ и астрального тела. Этот момент определяется тем особым положением, которое в жизни человека занимает речь, - не тот или иной язык, но речь вообще, способность речи.

Конечно, когда человек говорит, то в этом принимает участие весь человек. Физическое тело участвует тем, что предоставляет для соответствующей вибрации свои голосовые связки и вообще весь аппарат речи; в этом участвует и эфирное тело человека, и астральное, и „Я“. Но физическое тело и „Я” принимают в процессе речи сравнительно меньшее участие. Наибольшее участие в этом процессе принимают эфирное тело и астральное тело.

Может вызвать удивление то, что эфирное тело принимает в процессе речи участие большее, чем физическое тело. Но надо сказать, что человек не способен наблюдать с помощью своих обычных органов чувства того, что происходит в эфирном теле, и обычная наука тоже ничего не говорит ему об этом; поэтому человек в этом случае обычно обращает своё внимание только на то, что внешне происходит в физическом теле при процессе речи, тогда как вся та гораздо более разнообразная и формирующая деятельность эфирного тела при речи, которая распространяется затем и на астральное тело, не улавливается обычным чувственным восприятием. Но если хотят понять место, занимаемое речью в жизни, прежде всего, важно понять то, что происходит в процессе речи в эфирном теле и в астральном теле.

Но теперь подумайте о следующем: благодаря тому, что в процессе речи главное участие принимают эфирное и астральное тела, процесс речи имеет две стороны: прежде всего то, посредством чего эфирное тело, находясь в связи с физическим телом, осуществляет слышимую, внешне воспринимаемую речь. Но когда мы говорим, то нечто всегда оказывает обратное воздействие и на нашу душу. Мы сами ощущаем сказанное нами, мы переживаем сказанное. Тогда как каждому другому человеку для того, чтобы ознакомиться с нашей душевной жизнью, необходимо для этого воспринять физические звуки нашей речи, мы при произнесении слов сами внутренне живём в нашем астральном теле вместе с тем, что мы вкладываем в слова. А через то, что мы во время сна извлекаем наше астральное тело из физического и эфирного тел, мы переносим с собой в состояние сна нечто от наших слов, нечто очень важное.

Да, дело обстоит так: то душевное содержание, которое мы вкладываем в наши слова, произносимые нами с утра и до вечера, оно продолжает вибрировать, отзвуки его остаются в душе и после засыпания вплоть до пробуждения. Оно остаётся неосознанным, но всё же можно сказать, всё сказанное днём продолжает вибрировать, правда, в образном порядке, во время спящего состояния. Не то, чтобы сами слова опять звучали так же, как они звучали, когда мы их произносили нашим ртом в течение дня, а главным образом то, что звучало в этих словах как заложенные в них чувства душевного подъёма или упадка, как влившиеся в них волевые импульсы, как весёлость или печаль, радость или горе, выразившиеся в нашей речи и придававшие ей соответствующую окраску.

Но всё это звучит во сне не так, как что-то лишь неопределённое, но оно звучит так, что фактически всё, что душа пережила, вплоть даже до переживания последовательности отдельных звуков речи, всё это опять звучит в том бессознательном состоянии человека, которое человек переживает при своей обычной, свойственной ему между засыпанием и пробуждением, степени сознания.

При этом надо обратить внимание на следующее: то, что звучит в душе спящего ребёнка в возрасте до 7-ми лет, во время между его засыпанием и пробуждением, находится в большой зависимости от окружающих людей. То, что изживает себя в словах отца и матери и других окружающих его людей, в жизни их чувствований, воли и мышления, в тех словах, которые ребёнок слышит, это продолжает звучать в душе ребёнка во время его сна, от засыпания до пробуждения, и душа ребёнка отдаётся полностью тому, что вкладывается окружающими как входящее в их слова из их сердца, из их души. И гораздо глубже связываются тогда те чувства, которые ребёнок переживает при слышании речи родителей, гораздо глубже эти чувства, эти волевые импульсы и мысли связываются со звуками. Ребёнок тогда отдаётся всему тому, что он переживает в своём окружении.

В несколько меньшей степени это имеет место в течение следующего периода жизни человека: от 7-ми лет до 14-ти лет. Но всё же и тут это имеет место в достаточно сильной степени. Но с наступлением половой зрелости, с 14-го года, начинается нечто новое: тогда тот отзвук речи, который продолжает жить в спящей душе, становится таким, что он, исходя из своего собственного существа, начинает хотеть вступить во взаимоотношения с духовным миром.

Это нечто, в высшей степени заслуживающее внимания. Можно сказать: до 7-ми летнего возраста ребёнок хочет ещё и во сне оставаться во внутренней связи с тем, что он слышит от окружающих его людей; до известной степени это относится и к возрасту от 7-ми до 14-ти лет, с той разницей только, что здесь он вникает больше в саму душевную жизнь своего окружения, тогда как до 7-ми летнего возраста он связывал себя больше с внешней стороной жизни. После же достижения 14-ти лет, после достижения половой зрелости, для спящей души человека возникает необходимость посредством того, что во сне продолжает жить как отзвуки речи, вступить в объяснение с существами духовного мира. Так уже выше сказано, это очень знаменательно. В своём обычном сознании человек этого не сознаёт, но во сне у него возникает необходимость того, чтобы душевная жизнь дала прозвучать земной речи так, чтобы мир Архангелов мог бы в этих отзвуках живой речи найти для себя нечто, дающее ему удовлетворение.