Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [77]
– Всё, – нарушил тишину профессор. – Я снял вашему мальчику все блоки. Он свободен!
Елена Суицидаль поднялась, на всякий случай завернувшись в ковер. И тут увидела, как в зале встают четыре девушки. Все они были в чем-то длинном, пестром, вроде свободных рубах. А потом над их головами вскинулись и развернулись плакаты. Загремел мегафон.
– Все, что здесь происходит, – очередная попытка насадить стереотипное мышление, неужели вы этого не видите? – говорила та, что выглядела серой мышкой. Голос ее отражался от стен, на тонких руках дрожали бисерные браслеты. – Я хочу спросить присутствующих в зале женщин и девушек: вам точно нравится, когда ваши принципы втаптывают в грязь? Вы и дальше готовы смеяться, когда вам не смешно, в мире, где мужчины навязывают вам свою волю?
Профессор Мрако́бес торопливо поднял на лоб свои синие очки.
– Опять студентки Академии Энергетических Инверсий? Передайте, что у них снова недоразумение. Практиканток я не смогу принять раньше ноября!
…В эту минуту в темноте затарахтело, вдалеке мелькнул свет. Свет приближался – желтый, тусклый. На дорогу выехал автомобиль. Из последних сил, спотыкаясь, компаньоны бросились к автомобилю.
Машина сбавила ход. Задняя дверца открылась, мотор продолжал работать. Потом дверцу захлопнули, и шофер не оборачиваясь дернул рычаг. Нагнавшие их было всадники сперва приотстали, затем становились все меньше, меньше и наконец совсем растворились в темноте.
Обессиленные компаньоны молчали. Они все еще задыхались, не в силах сказать ни слова. Никто, правда, никаких слов и не требовал. Шофер невозмутимо вел машину, и компаньонам был виден только высоко поднятый воротник тужурки с обмотанным вокруг шеи потрепанным шарфом. Парень даже не обернулся. Посреди грохота, который производил двигатель, это было все равно бесполезно: пришлось бы кричать.
Автомобиль все ехал и ехал. Искателей приключений качало то вправо, то влево и наконец стало клонить в сон. Вдруг они почувствовали резкий толчок – авто сильно тряхнуло, и оно встало.
Автомобилист поправил очки-консервы, кажется, выругался себе под нос и вышел из машины. Автомобиль трясся и ворчал, не желая заводиться.
В тусклом свете ацетиленовых фонарей было заметно, что со стартером водитель справляется с трудом. Тогда компаньоны тоже вышли и хотели снять фонарь, чтобы посветить. Д. Э. Саммерс дотянулся первым, но водитель отпихнул его от машины.
Сложением незнакомец подкачал – высокий, но довольно худой и не так чтобы широкоплечий. Но все равно выглядел он чертовски эффектно: кожаный шоферский кепи, «консервы», желтые краги. Рядом с собственным автомобилем кто угодно будет выглядеть чертовски эффектно.
– Отличная машина, – бодро сказал Джейк, с интересом рассматривая авто.
Шофер кивнул, снял одну перчатку, полез за пазуху.
– Там у них, – сказала с пола Елена Суицидаль, – там у них на плакатах буквы. Профессор, там что-то написано! Это вам?
– Не вам решать, как нам думать! – прочитал профессор почти нараспев и взъерошил кудрявый затылок. – Девушки, это недоразумение!
– Срочная психологическая помощь в соседнем подъезде! – поддержала его Елена Суицидаль. – Жертвам дискриминации – без очереди!
– Хватит нас унижать! – вырвала мегафон высокая и крупная.
Эти же слова были на втором плакате. И не успели компаньоны ответить хоть слово, как все четыре принялись скандировать:
– НЕ ВАМ РЕШАТЬ, КАК НАМ ДУМАТЬ!
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
– МЫ ЗА ЖИЗНЬ БЕЗ СТЕРЕОТИПОВ!
– Милые девушки! – пробовал переорать их профессор Мрако́бес. – Это всё стресс у вас! Стресс – чума двадцать первого века! Вы слишком много переживаете под воздействием избытка информации! У меня есть для вас чудесное успокои…
В зале засмеялись, но это не помогло.
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ! МЫ ТРЕБУЕМ УВАЖЕНИЯ!
К голосам четырех гарпий присоединилось еще несколько.
– Девочки! – выждав паузу, подняла руку Елена Суицидаль. – Профессор не имел в виду ничего плохого! Я верю ему, как себе! Перестаньте кричать хором, я ничего не разбираю! Сейчас я вам об…
– МЫ ТРЕБУЕМ УВАЖЕНИЯ! ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
Голосов стало больше. Встали те, кто сидел. Стоявшая толпа пришла в движение. Те, кто пять минут назад смеялся и аплодировал, теперь вместе с девицами орали:
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
Публики становилось почему-то все больше, как будто женщины продолжали прибывать. Это вставали те, кто еще сидел.
Лев с ужасом наблюдал, как исчез за занавесом компаньон. «А я-то что стою? Он все правильно делает. Бежать надо! Бежать!»
Федор вернулся с саквояжем в руках.
– Что стоишь, уходим. – Он облизнул пересохшие губы и громко сказал в зал: – Э-э, профессор, пойдемте скорее, мне вам нужно кое-что сказать! Идемте же, ну! Это военная тайна! Я вам не говорила, но за мной следит ЦРУ!
Они спрыгнули со сцены, протолкались сквозь толпу и не сговариваясь пошли к бару.
– Девушки! Девушки! – слышали они голос осветителя. – Успокойтесь! Не надо принимать всё на свой счет!
Хрен его послушали!
Идти приходилось быстрее и быстрее. Лев в ужасе думал, что делать, если подсобка закрыта. Компаньоны притормозили у двери, вертя круглую ручку (причем Лев упрямо вертел ее не в ту сторону); наконец оказавшись внутри, проскочили между офисным столом с ноутбуком и ящиками с пивом, которыми было заставлено помещение, прошли мимо гигантского холодильника, и его превосходительство чудом не налетел на ведро со шваброй.
