Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [59]
Вернувшийся профессор сам чихал каждые тридцать секунд. Он торопливо развёл в горячей воде ядовито-оранжевый порошок, проглотил и удалился в ванную. Появился распаренный, красный, как омар, в махровом халате и долго суетился, прежде чем улечься на свой диван. Потом зарылся под плед, время от времени вскакивая, чтобы проверить в кухне отвар календулы. Календула кипятилась в большой кастрюле, и за ней ходили присматривать по очереди.
К вечеру профессорская квартира покрылась скомканными бумажными платками. За окном по-летнему шумели деревья, а пар с кухни заполнил собой ее всю. Федор сидел на подоконнике.
– …Теперь собственно дым, взрывы и прочие эффекты. – Монолог из-под пледа прерывался чиханием и сморканием. – Ни один хозяин съемной квартиры не согласится предоставить помещение под такие цели. В новых зданиях точно сработает пожарная сигнализация. Будут неприятности.
Это был уже не первый раз, когда оптимизм Федора расстреливали в упор.
– Значит, это не задымление, – засмеялся он. – Задымление не каждый раз. Ищем что-то другое?
И Федор потащился в кухню. Вернулся, присел на край профессорского дивана. Профессор приподнялся на локте и осторожно взял горячую кружку.
– Что вы скажете о холодном пламени?
– А можно?! – ахнул молодой человек.
– Одна из моих новых разработок. Но имейте в виду, Федор, для создания подобного антуража моя задача должна быть более конкретной. Другими словами, мне нужен детальный сценарий шоу. Что именно вы хотите оформить эффектами, а не наоборот. Смысл вашего шоу.
– Кх-кхакой ты бодрый гад! – стонал Лев. Его кашель был куда страшнее. – Кх-хя тут мучаюсь…
Федор тоже некстати вдохнул слишком глубоко. С минуту оба кашляли.
– А где твой профессор? – спросил Лев.
– Наелся лекарств и поехал читать лекцию. Бомбардирует письмами.
Переписка с профессором оказалась тяжелым делом. Нечего было даже думать о том, чтобы ляпнуть что-нибудь наугад. Увернуться от непонятного было можно, да только это-то как раз и противоречило интересам его превосходительства. Ругаясь себе под нос, Федор лез в сеть за очередным «соединением серы» и только потом осторожно отвечал. Ничего, так даже глубокомысленнее. Кто мало говорит – сойдет за умного.
– Полимеризация нитроанилина? Ладно, спрошу отца, – пообещал Лев. – А что, Теодор, у вас есть идея для шоу?
– Да. Профессор Мрако́бес.
– Почему Мрако́бес?
– Потому что он житель Карпатских гор. Величайший шарлатан двадцать первого столетия.
– Мне нравится. Ладно, давай теперь буквами. А то с телефона никакого интернета не хватит. Мне еще валяться тут хрен знает сколько.
– Эй! Сестру-то симпатичную покажешь?
– Не заслужил.
И Лев отключился.
Пансион для мальчиков мадам Гландау
С момента, как палубный Саммерс покинул китобой «Матильда», он не испытывал ничего подобного. И даже более того: подобного он вообще не испытывал. В его время дети себе такого не позволяли.
Д. Э. небрежно оперся о косяк. Постоял немного.
– Так-с, – сказал он, слегка придя в себя. И рявкнул: – Тихо чтобы было!
Тишина действительно настала – секунд на пять, не меньше. Новоявленный учитель (с рекомендациями от миссис Вандермюллер и мистера Тихо Браге из Женевской гимнасии гуманитарных наук) подбирал педагогически верные слова.
– En silencio, hijos de puta![8]
Воцарилась тишина. Д. Э. велел подопечным шевелить задницами, в смысле, мыться и укладываться побыстрее, грозно пообещал «через пять минут прийти, проверить» и с чувством выполненного долга отправился к себе в комнату.
– …Шведская гимнастика направлена на выработку… поддержание… ну, это я уже читал… и включает определенное количество тщательно подобранных упражнений. Тогда как немецкая, наоборот…
Джейк перевернул страницу. За стеной в дортуаре грохнуло – явно свалился умывальный эмалированный кувшин. Послышался сдавленный смех и шепот. Потом кто-то запел, но почти сразу заткнулся.
– …предполагает использование гимнастических аппаратусов, количество упражнений имеет неограниченное, предоставляет огромные возможности для импровизации… для импровизации… для импровиза…
Наутро мадам Гландау не без удовольствия наблюдала, как три десятка одетых в белое молодых людей резво чешут трусцой вокруг учебного корпуса, пробегают «челночным шагом» по дорожкам и скрываются за деревьями.
– Класс! – покрикивал Д. Э. Саммерс. – Раз! Два! Три!
На каждую из этих команд шеренга дружно разворачивалась и бежала в противоположную сторону. Туда, обратно, волнистым шагом, спиной вперед, гусиным шагом…
– Строимся в шеренги по четверо! Четверо первых – марш! Четверо вторых – марш! Четверо пер… и так далее, ребята. Следите за порядком номеров. На раз! На два!
Под пристальным взглядом мадам пришлось помаршировать самому. На раз. На два. На три. Наконец супруги Гландау, негромко обсудив что-то между собой, соизволили удалиться. Вспотевший учитель гимнастики вернулся со своими подопечными в зал.
– Этот, как тебя, – Джейк пощелкал пальцами, – Хаткинс… Хадсон… тьфу! Бэзил, дай сюда формуляр. Так. Ага. Скажи мне, только честно: сколько раз мистер… как там его… Лоудгрейв брал в руки эту штуку?
Бэзил задумался.
– Раза три, сэр.
