Импортный свидетель [Сборник] - [5]

Анна Михайловна создала творческий актив из работников деревообрабатывающей фабрики, хлебозавода и совхоза, наладила работу и в творческих кружках. Но главное ее детище, вернее сказать, не только ее, а ее и руководителя спортивной секции Дома культуры, — это спектакль-концерт на роликовых коньках. Она и автор сценария, и постановщик. Скоро премьера.

Иногда я сам себе не верю, что уехал из Москвы по собственной инициативе. И все потому, что я не литературный герой и ничего не берусь доказывать. Но всегда помню, что в театре в тот вечер, когда я первый раз увидел на сцене Аню, рядом со мной было свободное место…

Судьба… Лена — журналистка. Она хорошая женщина. Была замужем. Неудачно. Вероятно, еще станет кому-то подходящей женой…

Во всех анкетах я числился холостым. Вокруг острили, и я острил. Острил, чтоб не привыкнуть к мысли, что не создан для семьи. А все было просто. Лена, наверно, любила меня… по-своему. Иногда даже заботу проявляла. Иногда любимую еду готовила, иногда даже мои нехитрые прихоти выполняла. Иногда…

Но дело не в этом. Я понял, что не это главное. Может быть, я такой эгоист, что мне нужна была жертва? Вот, например, Аня театром пожертвовала столичным. Но я совершенно не чувствую Аниной жертвенности. Все у нее получается само собой, без напряжения, как-то органично, именно так, как надо для дружной семьи. С Леной было другое. Я всегда чувствовал себя виноватым, что чего-то недодаю, что-то недоделываю. И Лена не только не пыталась снять это напряжение, но считала его в порядке вещей. И я как-то мирился с этим. Я все время чего-то старался и напрягался, как мог. И билеты вот тогда купил на первый ряд… В тот день она не пришла в театр. Я сидел один. Справа пустовало место. Было грустно, но не было того привычного напряжения. На сцене появилась актриса…

Секретарь доложила, что меня разыскивает Пончиков, ответственный секретарь районной газеты.

Я взял трубку. Газете, оказывается, нужен материал о дисциплине труда и, кроме того, как выразился журналист, «что-нибудь этакое, сенсационное».

Ишь ты, «сенсационное» ему выдай! Газету, что ли, никто выписывать не хочет, и они думают поправить дела за наш счет?

А «сенсационное», к сожалению, было, только пока не для газеты. Ни сотрудники ОБХСС, по моему заданию проверявшие магазины, ни прокуратура района не могли ничего сказать конкретного по поводу недостачи в восемь тысяч рублей в магазине райпотребсоюза. Не

Бог весть какие деньги, но в рамках района… И к тому же престиж района!

На заседании бюро райкома первый секретарь Анатолий Николаевич Березин в числе хороших показателей по району упомянул работу комбината бытового обслуживания, деревообрабатывающей фабрики и — что мне было особенно приятно — работу Дома культуры нашего района. Далее он высказал свое удовлетворение работниками прокуратуры района, которые, по его мнению, своевременно взялись за проверку исполнения законов в сфере торговли.

— А вам, товарищ Бурцев, — тут он обратился к председателю райпотребсоюза, в ведении которого находился магазин с недостачей, — следует с большей ответственностью относиться к делу. По первому же требованию вам необходимо выделять инспекторов в помощь прокурору. Следует также внимательней относиться к подбору кадров на материально ответственные должности. Мне доложили, что кое-где у вас на этих должностях встречаются люди недостойные, лишенные советским судом права работать в торговле. Прошу вас серьезно подумать об этом…

Да, для меня это был полезный урок. Все, что он сказал Бурцеву, должен был учесть и я. Первый секретарь проявил большую осведомленность о положении дел в торговле, чем я, прокурор. Я не искал пути к отступлению. Секретарь райкома понимал, что мой опыт работы в районе ничтожен, поэтому он и был ко мне снисходителен. Пока, как говорится, меня «похлопывали по плечу», но я чувствовал, что скоро настанет время, когда я должен буду сполна отчитаться за вверенный мне участок работы. Пока же у меня буквально голова разламывалась от обилия всяких дел и бумаг, оставленных мне предшественником.

У Камоликова и Пинчуковой произвели обыск, а мне навязчивая мысль не давала покоя: неужели эти двое втянули в свою преступную деятельность девочку-практикантку? Не хочу верить в это. Не хочу!

Пошел на квартиру Леонтьевой. Дверь открыла полная белокожая женщину с пухлыми ручками, модной стрижкой, накрашенными ресницами и золотыми кольцами в ушах — мать Ларисы. Она не была удивлена приходом прокурора, с готовностью заявила, что в доме у нее ничего незаконно приобретенного быть не может…

В этом доме я даже обрадовался своей неудаче. Как будто бы Лариса ни при чем.

Зазвонил телефон. Голос в трубке Меня ободрил. Это был начальник районного отдела внутренних дел Медведев, внешность которого как нельзя лучше соответствовала его фамилии.

— Привет, прокурор, — пророкотала трубка, — я подскочу к тебе ненадолго, в твоих краях нахожусь.

Уже через три минуты Медведев, чуть не задевая притолоку, входил ко мне в кабинет. Огромный, с красным лицом, он протянул, как лопату, ладонь для пожатия. Я казался перед ним мелковатым, хотя мой рост не такой уж маленький — метр восемьдесят, да и плечи если не косая, то все же сажень. Зная, как он давит на всех своей огромностью, он тотчас же сел на стул, вынул из кейса, казавшегося в его гигантских ручищах игрушечным, ворох каких-то бумаг и бросил их мне на стол.