Имперский Грааль - [6]

Виноватого, конечно, нашли: объявили таковым дежурного диспетчера из низовых технических служб. Причем, разумеется, того, который уже не смог оправдаться. Да и как бы он оправдался, когда от всей диспетчерской остался сложно переплетенный узел оплавленной пластали диаметром километров десять?

— Ну а если я достану пропуск в закрытую зону? — Мари Люссак стояла перед столом чиф-редактора, который старался не смотреть ей в глаза.

Формальная причина катастрофы уже передана в СМИ: халатность и нарушение техники безопасности, С Б бодро рысит по сепаратистскому следу, и главреду вовсе не хочется лезть сюда впереди планеты всей. Для девчонки, что год из колледжа, работа в новостях всего лишь способ разобраться, как все на самом деле в жизни устроено, а отвечать ему. Почва под ногами была скользкой. Не будь она дочкой Самого, черта с два она бы размахивала тут руками.

— …и пропуск, и даже военный транспорт, для меня это не проблема. Но код допуска будет только у меня! Я считаю, это справедливо. Так или иначе, материал я все равно сделаю, но если вы его санкционируете, он будет в ваших новостях.

Это был мой шанс высказаться по настоящей теме, понимаешь, Брюс? Иначе можно всю жизнь делать Оптимистический Финальный Сюжет. В общем, я его додавила.

Уже через два часа Мари Люссак сидела в военном шаттле «муха», в летном комбинезоне, с гарнитурой диктофона на виске, и фиксировала персональной декой самые впечатляющие снимки, переданные с камер корпуса. Направляющие шириной с улицу, свитые взрывом в косицу, плавающий в невесомости лазерный резак величиной с автобус, желтые шаттлы МЧС с мигалками, искореженные шпангоуты авианосца на стапелях, который теперь едва ли будет сдан в срок. Через три часа — протискивалась сквозь толпу разъяренных мужчин, которые толпились в административном модуле и требовали, чтобы им сказали, что делать. Через три с четвертью — терзала главного инженера верфи, который через четыре часа пустит себе луч в висок.

Еще пять часов она провела, скрючившись над декой, сводя воедино все свои: «надо что-то делать», и даже «вот что можно сделать», а еще, разумеется — «кто виноват», и подкрепляя их цитатами из очевидцев и цифрами из Сети. Вот пять вариантов систем безопасности от различных фирм и их технологический и стоимостный анализ, вот проект ужесточения ТБ, а вот поименный список тех, кому он поперек горла…

О том, что прибыль перечисляется с Зиглинды в Центральный Банк 30 и финансовые потоки распределяются безликой комиссией «исходя из общих интересов федерации», знают, разумеется, все. Сколько заработанных Зиглиндой денег возвращается ей в качестве инвестиций, сколько из них идет на модернизацию оборудования и развитие производства — знает только приватный круг. Какой процент Систем обеспечения безопасности функционирует одними нашими молитвами — не знает никто.

И никто не знает, где взорвется в следующий раз.

Вот об этом и говорят, поминая старые времена. Мол, у Империи от производства зависело все. А у Люссаковой-де Зиглинды все зависит от того, сколько денег дашь. И от того же зависит, кому благоволит кворум на Церере.

Сколь наивна вера в священный долг гражданина усовершенствовать общество.

Я знаю, Брюс, мой отец — жестокий и безразличный человек, и у тебя нет для него доброго слова, но когда я надиктовывала тот материал, я думала, что помогаю ему управлять моей планетой. Это было важно.

И сразу же кто-то кому-то позвонил.

Причин она не доискалась. Возможно, названные ею «безответственными подонками» оказались влиятельными людьми, кто-то испугался перемен в бизнесе или же таким образом планета посылала ее отцу некий намек, но Мари Люссак смотрела на репортаж и не узнавала его. Два-три умело вставленных слова превращали фразу в напыщенную глупость, факты вопили, чтобы их опровергли, цифры… это были другие цифры! Даже поза, даже выражение лица, жесты… «Возможности цифрового монтажа, Брюс, безграничны». Зиглинда решила научить Мари Люссак молчать.

Скандал получился совсем иного рода.

Имя ее сделалось нарицательным, синонимом глупости, не способной сдержать язык. Новая свободная пресса Зиглинды открыто намекала, что коли уж президентской дочке ни жить, ни быть, а дай войти в каждый дом — на то есть прогноз погоды. Главред кривился, встречая ее в коридорах, и только рукой на нее махал, из-за спины неслись смешки. Бомонд склонял ее имя. «Ах, милочка, не принимайте близко к сердцу» — это в лицо, а вслед: «Ну надо же так вляпаться!» Анонимы писали оскорбительные письма. Никому из тех, кто подвергся подобной атаке, не удавалось отмыться добела.

Зиглинде свойственно указывать женщине ее, женщины, место.

С другой стороны, если бы ее отец был тем, кем был, и если бы она не была моим другом, удержался бы я от того, чтобы кинуть в нее камень?

* * *

— Через отца я могу обратиться в службу информационной безопасности, — сказала Мари. — Но, понимаешь, он всегда был против того, чтобы я «копалась в грязи». Он накажет тех, кто меня обидел, но сама ситуация льет воду на мельницу его мнения. У него весьма категоричное мнение, ты знаешь. Нет, я не думаю, что он стоит за этим сам! К тому же обращаться к отцу… неправильно. Это, — Брюс при виде ее дрожащего века немедленно заехал бы в морду, если бы было кому, — выльется только во взаимную ненависть меня и планеты.