Имперская идея в Великобритании - [37]

.

Определенная степень русофобства сохранялась у королевы на протяжении всей ее жизни. В письме либеральному политику У. Гладстону в середине 1880-х гг. Виктория отмечала: «Россия является нашим настоящим врагом и соперником – возможно, единственным, который у нас имеется»[232].

Два великолепно отпразднованных юбилея правления королевы – в 1887 и 1897 гг. – сделали многое для того, чтобы отождествить в общественном сознании империю и носителя верховной имперской власти. Виктория оказалась на пике своей популярности, поскольку у нее, по мнению британцев, появилась новая и весьма значительная роль – «быть воплощением имперского чувства»[233]. «Имперским зенитом» викторианской эпохи можно назвать празднование бриллиантового юбилея королевы Виктории в 1897 г. Важнейшей особенностью этого события являлось сознательное акцентирование внимания на общеимперских функциях и значении британской монархии. В отличие от золотого юбилея 1887 г., больше напоминавшего торжество в узком семейном кругу, бриллиантовый юбилей должен был прославить империю, воплощенную в носителе верховной власти.

Во время юбилея англичане продемонстрировали миру обширность своих территорий и лояльность своих подданных. С прибывшими в полном составе премьер-министрами самоуправляющихся колоний связывались надежды на быстрые изменения в аспектах таможенного и политического объединения. «Зависимая империя» была представлена как красочно одетыми представителями всех ее народностей, так и отрядами колониальных войск из Южной Африки, Северного Борнео, Кипра и других экзотических мест. «Ни одно государство и ни один монарх, известный истории, никогда не ощущали уважения, подобного тому, которое наши колонии проявляют к нашей королеве», – с полным сознанием британского величия отмечала консервативная «Графика»[234].

В особе престарелой королевы была воплощена стабильность и традиционность британской монархии. В прессе и в многочисленных литературных произведениях эпоха Виктории прославлялось как время невиданных достижений и успехов во всех сферах деятельности государства и общества. Тем не менее, как отмечалось в одной из статей авторитетного журнала «Девятнадцатое столетие», «в общественном сознании, во время ежедневных занятий каждого человека от юбилея сохранятся воспоминания о появлении империи как самого значительного чуда, как громадной силы, которую можно использовать, как абсолютно нового идеала, который постепенно может быть реализован»[235].

На рубеже веков, в ходе англо-бурской войны 1899–1902 гг. Виктория принимала активное участие в поддержании морального духа войск – выезжала с инспекциями, посещала госпитали. Британия не может проиграть войну – таков был рефрен заявлений престарелой королевы. К этому времени один из четырех жителей Земли был подданным британской королевы – прогресс, который нацией отождествлялся не в последнюю очередь со стабильностью и мудростью правления Виктории.

Наиболее последовательно принципы политического реформирования Британской империи по пути расширения права на самоуправление во второй половине XIX в. демонстрировали переселенческие колонии Великобритании. Канада, Новая Зеландия и Австралия в 1840—1860-х гг. переживали существенные изменения в своем статусе, что было отражено в имперской идее и вызвано развитием имперских концепций.

Важнейшей вехой в развитии британской имперской идеи в вопросе о будущности переселенческих колоний в изучаемый период стала публикация «Доклада о состоянии дел в Британской Северной Америке» (1838 г.) лорда Дарема, в составлении которого принимал участие и известный колониальный реформатор Уэйкфилд. В 1837 г. лорд Дарем был назначен королевой Викторией на должность верховного комиссара канадских колоний. В число его важнейших задач входил анализ ситуации в оставшихся североамериканских колониях Великобритании, оценка возможности зарождения и развития революционной ситуации и поиск путей преодоления сепаратистских тенденций. Пребывание лорда Дарема в Канаде ограничилось лишь 1838-м г., но представленная им аналитическая записка оказала значительное влияние на рассмотрение колониальных проблем в метрополии. Основным практическим выводом «Доклада» стала идея о необходимости объединить канадские провинции в единое государство и предоставить им максимально возможную степень независимости. Британский администратор признавал, что в конце XVIII – начале XIX в. в Канаде проводилась традиционная политика Великобритании – «разделяй и властвуй». «Чтобы отделить британских подданных (в Канаде. – М. Г) от жителей восставших 13 колоний, политикой правительства стало стимулирование национального развития франко-канадцев. Политикой британского правительства стало управление колониями посредством их разделения на достаточно мелкие изолированные сообщества, не способные к объединению и не обладающие достаточной мощью для противостояния империи», – признавал лорд Дарем[236]. Признавая данный курс нежизнеспособным, британский политик рекомендовал новую колониальную политику, направленную на интеграцию франко-канадцев в англоязычное сообщество. Достижению этой цели должны были служить стимулирование процессов ассимиляции французской части населения, объединение Верхней Канады (английской) и Нижней Канады (французской) и предоставление им прав на самоуправление. Комментируя план лорда Дарема и меры, принятые британским правительством по его реализации, американский журнал «Североамериканское обозрение» скептически отмечал: