Империя зла - [38]

- Что с тобой? Ты не ранена? - близко от себя Серафина увидела черное, вытянутое вперед лицо.

- Н-нет... Все в порядке, - она повертела головой, словно проверяя, крепко ли она сидит на своем месте.

- Ну-ка, вперед, пока путь свободен. Осталось совсем немного, - ободряюще сказал Аоки.

- Почему ты не стрелял? - возмутилась Серафина. - Из-за тебя мы оба едва не погибли! Больно он тебя прокусил?

- Он меня не прокусил. Я боялся за тебя...

- Это все твоя глупая жалость! - забывшцсь, Серафина отчитывала своего спутника совсем как обычного земного человека.

Аоки помолчал некоторое время.

- Это очень страшное оружие. Воспользуемся им, когда не останется иного выхода. Пока не нужно, - тихо проскрипел он.

...Серафина даже не увидела, а скорее почувствовала, что вокруг них началось какое-то странное движение. Казалось, усилились запахи - волна их накатывала за волной. В небо поднимались огромные черные тени, земля под ногами опасно пружинила. Болото становилось все непроходимее. То и дело Серафина попадала обеими ногами в зловонные лужи, ноги до самых колен нестерпимо щипало и саднило. Кое-где Аоки приходилось переносить ее на руках, иначе бы ока увязла по пояс.

Лес вырос впереди темной непроницаемой стеной. Оставалось еще немного - и они у цели...

Вдруг под ногами ухнуло и вздулось пузырем болото. Серафина едва успела вцепиться в своего спутника, иначе ее отбросило бы в сторону. Они упали вместе, и это снова спасло Серафину. Черная громадина поднялась перед ними из тени и мусора. Огромное, как сказочный огнедышащий дракон, оно надвигалось горой, испуская голубоватые мерцающие огни, подобные электрическим разрядам. Острый луч, не переставая, рассекал темноту, Земля колебалась под ногами, превратившись в дрыгву и грозила вот-вот разверзнуться пропастью. И справа, и слева, и впереди, и позади - поднимались чудовищные тени.

- Аоки, мы не отобьемся! - отчаянно крикнула Серафина. Они сожрут нас!

Тонкий луч перерезал пополам широкую пасть, усаженную. как борона, несколькими рядами острых зубов. Отлетела в сторону, и потрескивая, дымилась, коггистая лапа, величиною с ногу слона. Рев, свист, плеск, чавканье тины - все эти звуки смешались в невообразимую свирепую какофонию. И вдруг громкий мучительный крик пробился сквозь адский шум - где-то там, на краю болота, чудовища терзали человека.

Аоки в замешательстве то поднимал, то опускал автомат. Почему-то он не решался пустить оружие в ход.

- Стреляй же, Аоки, стреляй! - дико закричала Серафина поняв вдруг почему он медлит.

- Я разрешаю тебе стрелять! Как жительница этой планеты разрешаю и приказываю!

- Ты же, ты же погибнешь! - словно что-то оборвалось в синтезаторе, раздался долгий судорожный всхлип.

- Черт со мной! Уничтожь это дьявольское гнездо! Стреляй, или я плюну тебе в рожу!

Наконец решившись, Аоки поднял автомат. Из широкого раструба ствола вырвался мощный столб жидкого огня - и разом вспыхнуло болото. Высокие языки пламени рванулись в небо, осветив все вокруг. Низкий монотонный гул покрыл адскую какофонию. Корчились в огне обитатели болота. Нестерпимый жар обдал с ног до головы Серафину, тошнотворный запах гари перехватил горло. Голову сдавило, как в тисках. Хватая открытым ртом воздух, она пыталась защитить лицо от палящего дыхания огня,

Пламя поднималось высокие столбом, быстро захвзтывая все новые и новые участки. Спасаясь от огня, черные тени ползли по направлению к городу.

- Отрежь им выход в город!.. Скорее... - теряя сознание, прохрипела Серафина:

А потом поплыл вокруг горячий багровый туман, сознание помутилось, и все исчезло, провалилось в небытие.

Нет, и на этот раз смерть отступила. Серафина медленно приходила в себя. Не было больше огня и нестерпимого жара. Легкая ночная прохлада обвевала измученное разгоряченное тело. Так хорошо было лежать, чувствуя на лице прикосновение чего-то приятно-влажного. Серафина пошевелилась и нащупала знакомую шершавую руку.

- Серафина! Серафина! Очнись же! Очнись, моя любимая! эта шершавая рука гладила ей лоб, щеки, волосы...

- Открой глаза! Не умирай, пожалуйста, не оставляй меня!

Не в силах шевельнуться, сквозь полуопущенные ресницы, смотрела Серафина на склонившуюся над ней черную фигуру. Она не могла вздохнуть, не могла моргнуть... В ушах ее звучало.

- Любимая... Любимая моя...

И тут слуха ее достигло сдавленное рыдание - он плакал.

- Аоки... Аоки, - еле слышно позвала она.

Громче говорить она не могла. Горло мучительно саднило, словно ошпаренное крутым кипятком.

- Не умирай, слышишь, не умирай! Осталось совсем немного, - прерывающийся голос хрипел ей в самое ухо, жесткие пальцы крепко сжимали ее руки, причиняя боль.

- Я не... Умираю... А как там? - просипела Серафина.

- Там все горит. Нам нужно уходить отсюда...

- Нужно... - Серафина была с этим вполне согласна.

В противном случае приедет милиция и схватит их как поджигателей. Аоки посадят в клетку и будут показывать, как редкую диковину, а ее снова опознают, и уж какую придумают казнь, одному богу ведомо. Эта мысль заставила ее поспешно подняться и сесть, ощупывая беспорядочно висящие на себе жалкие лохмотья одежды. Так значит, он вынес ее из огня... И он любит ее... От этой мысли Серафина невольно содрогнулась. Но в то же время в душе ее, независимо от нее самой, росло безграничное уважение к этому безобразному, но, судя по его поступкам, доброму и благородному человеку.