Империя в прыжке. Китай изнутри... - [184]

Эта задача политически трудна, ибо объективно ухудшит положение (по крайней мере, во внутрикитайской конкуренции) главных (до последнего времени) выгодоприобретателей китайской модернизации: бизнеса, наиболее развитых регионов, связанных с ними бюрократии и интеллигенции.

Кроме того, по мере роста благосостояния усиливается стремление к справедливости и, более того, к самореализации, в том числе и в политической сфере, а значит, — и к демократии. Это стремление будет использоваться для повышения качества управления, в первую очередь — для ограничения коррупции.

Представители китайского руководства прямо говорят о коррупционном перерождении не только органов госуправления, но и самой коммунистической партии (и это в Китае, где слово руководителя значит значительно больше, чем в Европе, не говоря уже о современной России!), называют победу над коррупцией своей главной политической задачей и подчеркивают, что это — вопрос жизни и смерти для всего Китая.

В борьбе с коррупцией предполагается опираться не столько на традиционные политические и современные технические меры, но в первую очередь на активность граждан. Для ее повышения осуществляется значительная, хотя и медленная, после отработки соответствующих механизмов на экспериментах, демократизация общественной жизни — вплоть до выборов мэров городов. (Нельзя исключить, что через некоторое время Китай обгонит Россию и по реальному уровню демократичности общественного устройства, — по крайней мере, нашу страну внедрение вместо избираемых мэров института назначаемых и, насколько можно судить, в принципе не ответственных ни за что и ни перед кем «сити-менеджеров» ведет в диаметрально противоположном направлении.)

Пример 28

Бирманский путь

Китайский ответ на глобальный кризис и связанный с развитием технологии «вызов демократии», при всей его внутренней логичности (и следовании примеру многих других стран, например, Южной Кореи), отнюдь не является единственно возможным.

Примером принципиально иного подхода к указанному вызову уже длительное время служила, например, соседняя Мьянма (до сих пор более известная как Бирма), находящаяся под сильнейшим политическим влиянием Китая.

Ее военные правители вполне правильно осознали, что развитие технологий (и даже не только современных, но и индустриальных) совершенно неизбежно ведет к формированию национальной интеллигенции, которая, столь же объективно, в силу своей необходимости для обслуживания технологий, обеспечивает демократизацию.

Однако они сделали из этого понимания также вполне логичный, хотя и глубоко оригинальный вывод о категорической политической недопустимости развития в Мьянме технологического прогресса как такового и длительное время вполне успешно реализовывали соответствующие подходы на практике.

Мы видим, что китайские лидеры ведут свою страну более традиционным и более европейским, но отнюдь не совершенно обязательным (по крайней мере, для их региона) путем.

* * *

Человечество скользит к глобальной депрессии, — как нам кажется, неотвратимо, но при этом достаточно медленно, цепляясь практически за каждую возможность удержаться. И душу греет слабая надежда, что, продолжая откладывать катастрофу (которой, безусловно, будет не только срыв в глобальную депрессию, но и все ее протекание), как мы делаем это уже более 12 лет, каким-то неясным пока образом ее все же удастся избежать.

Совсем.

Как с отстраненным интересом естествоиспытателя отметил однажды Черчилль, «большинство войн в истории удавалось избежать, просто отложив их».

Тем не менее, сегодня возможность подобного «конструктивного откладывания в бесконечность», как это ни прискорбно, попросту не просматривается.

В последнее десятилетие, помимо активных стратегических действий США, мир спасает от падения в бездну глобальной депрессии Китай. Он выступает своего рода атлантом, на растущем спросе и дешевом производстве которого держится сейчас экономическая стабильность практически всего глобализованного мира.

Принципиально важную роль играют по-прежнему сравнительно высокие, несмотря на начавшееся снижение, темпы его роста, — последний источник рыночного оптимизма, категорически необходимого как для поддержания фондового рынка, так и для продолжения технологического прогресса (даже в форме коммерционализации открытых еще в ходе «холодной войны» технологических принципов).

Однако представляющееся неизбежным в ближайшие годы замедление роста китайской экономики до «нормальных 4 %» (а то и до более высокого уровня), приведет к прекращению им исполнения функций глобального стабилизатора и общечеловеческого генератора хозяйственных надежд (и совершенно необходимых рынку иллюзий).

Глобальная стабильность сохранилась под ударом «американского» кризиса деривативов осенью 2008 года и более продолжительного «европейского» кризиса государственных долгов в начале 2010-х в первую очередь именно из-за стабилизирующего воздействия Китая.

Прекращения исполнения им этой роли (даже без третьего, «китайского» витка кризиса, а просто в силу замедления развития) приведет к разрушению этой стабильности, срыву мира в глобальную депрессию и распаду глобальных рынков на макрорегионы.