Империя - [29]

Завершив эту деловую тираду, Андрей все-таки плюхнулся в кресло Кирсанова во главе стола и перевел дух. Разноголосое пиликанье мобильных телефонов в помещении головного офиса известило новоиспеченного хозяина о том, что совет директоров принял к сведению его устные приказания. Они передавали распоряжение Андрея по цепочке своим управляющим, и Семирядин не сомневался, что все закрытые было после гибели Владимира супермаркеты начнут работать в самое ближайшее время.

Госпожа Виннер, воспользовавшись наступившей паузой, самолично взяла свободный стул у стены и, приставив его к правому углу стола, уверенно расположилась рядом с Андреем. Семирядин перевел на нее хмурый взгляд.

— Плохая примета, — тихо произнес он.

Ангелина не сразу поняла, что именно имеет в виду ее собеседник. Лишь пару секунд спустя до нее дошло, что тот ведет речь лишь об остром угле офисного стола. Улыбка озарила хищное лицо дамы.

— Не боюсь примет, — с достоинством произнесла она и презрительно поморщилась при этом. — К тому же лимит замужеств исчерпан. — Ангелина выдержала небольшую паузу и уже обратилась к Семирядину по насущному вопросу, ради которого она и явилась сегодня в этот офис «Империи»: — Мне нужны основные исходные документы.

— Здесь.

Андрей качнул головой назад себе за спину. Госпожа Виннер неторопливо обернулась и внимательно осмотрела стоящий возле стены огромный современный сейф. Последний выглядел более чем внушительно и в то же время неприступно.

— За чем дело стало? — холодно поинтересовалась она, наводя свои маленькие глазки на лицо нового «императора».

Семирядин покосился на продолжавших вести телефонные переговоры сотрудников и понизил голос до свистящего шепота. Его пухлые губы едва передвигались.

— За слесарем от завода-изготовителя. Шифр известен, а единственный ключ… — Андрей нервно сглотнул. — Он — оплавился.

Ледяная усмешка пробежала по бледному лицу Ангелины. В ее глазах отразилось все саркастическое отношение иностранцев по отношению к соотечественникам сидящего рядом с ней человека.

— В этой стране и через тысячу лет будут ждать слесаря, — ехидно бросила эта вылитая из бронзы леди.

Однако ее слова задели Семирядина за живое. Он злобно прищурился и ответил со встречным пренебрежением:

— Но вы за каким-то хреном вернулись именно в эту страну?!

В устах такого человека, как компаньон ныне покойного Владимира Кирсанова, патриотические нотки прозвучали как-то уж слишком необычно. В глубине души это даже слегка смутило Ангелину Виннер.

— А сугубо диетического чего-нибудь? — Лавр с улыбкой повернулся лицом к застывшей рядом с ним молоденькой официантке.

Изучив предложенное ему в административной столовой меню, Федор Павлович так и не сумел найти в нем что-нибудь подходящее для своей диеты. Все блюда преимущественно были острыми, с характерными приправами. И несмотря на то что бдительного в этом отношении Санчо сегодня не было рядом с новым народным избранником, Лавриков решил не искушать судьбу и не наносить вред собственному здоровью.

Миловидная девушка в униформе официантки с длинными каштановыми волосами и кристально-голубыми очами, которую даже привередливый в этом плане Лавр мог бы назвать во всех отношениях симпатичной, виновато развела руками.

— Извините, кухня диетическое готовит, когда сессия, — откровенно призналась голубоглазка. — А теперь — каникулы. Спроса нет. Все пропадает.

— Ясно. — Лавриков обвел долгим взглядом полупустое помещение столовой, где кроме него находилось не более пяти человек таких же трудоголиков, и подавил в груди тяжелый вздох. — Тогда тарелочки, будьте добры, две.

— С чем?

В руках официантки мгновенно появился миниатюрный блокнотик с отрывными листами, а вслед за ним и карандаш. Девушка приготовилась принимать долгожданный заказ. Лишь благодаря немногочисленности посетителей она мысленно не сетовала на то, что Федор Павлович и без того задерживал ее внимание сверх всякой меры.

— Пустые тарелочки, — огорошил ее депутат. — Одну можно поглубже, вторая — плоская. Еще кипяточка крутого грамм триста. И компот, — без всякого стеснения оформил нехитрый заказ Лавриков. — Желательно из сухофруктов. — Он подумал еще мгновение и так же веско добавил: — Желательно в граненом стакане.

Огромные, густо растущие ресницы симпатичной особы растерянно захлопали, но принципиальных возражений со стороны официантки не последовало. Выбранная профессия научила ее терпеливо относиться к любым чудачествам клиентов. В конце концов, в этой столовой все они избранные. И, рассуждая глобально, девушка приходила к выводу, что от их настроения во многом зависит и ее личная судьба. Депутаты ведь трудятся на благо народа, не покладая рук своих. С подобной сентенцией можно было, конечно, и поспорить, но это уже частности, а девушка в силу своей молодости и некоторой неопытности смотрела в будущее весьма оптимистично.

— Сейчас принесу, — покорно произнесла она, склоняя голову в едва заметном поклоне.

— Постарайтесь, — приободрил девушку Лавр.

Голубоглазая неуверенно кивнула и засеменила в сторону кухни, откуда явственно доносился шум позвякивающей посуды. Федор Павлович еще раз огляделся по сторонам. Срок работы депутатом Государственной думы у него был еще небольшим. Всего три дня. Именно столько времени прошло с того памятного дня, как они с Санчо дождались-таки результатов подсчета голосов и, в полной мере осознав, какую победу сумели одержать, по-скромному, но все же отметили данное событие в кругу семьи. В местную столовую Лавр и подавно пожаловал впервые. Взор невольно остановился на совсем молодом священнике с едва наметившейся округлой бородкой, который расположился рядом с выходом из помещения и очень пристально наблюдал за сидящим в центре Лавриковым. Чем был вызван интерес к его персоне со стороны служителя церкви, Федор Павлович не знал. Возможно, тот просто узрел новое, прежде не встречавшееся здесь лицо. Лавр отвел взгляд.