Империя тысячи солнц. Том 2 - [12]

Моррийон нажал на вестник у каюты Анариса. Дверь открылась, и бори сделал Геласаару знак войти.

Анарис встал из-за пульта, стерев все с экрана быстрым движением руки, нажал еще на что-то и повернулся лицом к Панарху. Желудок Геласаар всколыхнулся, и гравитация в каюте стала нормальной. Он невольно вздохнул с облегчением.

Анарис указал ему на стул и занял привычную позицию перед ним – черная фигура с дираж'у в руках. Обычно Анарис садился, только когда работал, – Панарх помнил это еще со времен его отрочества на Артелионе.

– Может быть, немного понизить гравитацию в вашем помещении? – спросил должарианец.

Геласаар покачал головой.

– На Геенне сила тяжести нормальная, одно «же». Нет смысла слишком себя баловать.

Если Анарис и уловил иронию в этих словах, то не подал виду.

– Я был изумлен тем, как мало информации о вашей тюремной планете содержится в дворцовом компьютере. Только координаты, орбита карантинного монитора и место посадки.

– Я сам знаю немногим больше. Планета контролируется семьей Абуффидов – это определено указом Николая 1. Свои секреты они хранят про себя, а у меня не было причин расспрашивать их.

– И у вас нет сведений об условиях жизни на планете, кроме гравитации?

Условия жизни – не самое главное.

– Зона обитания, кажется, невелика.

– «Правитель ничей», – процитировал Анарис. – Но я не об этом хотел поговорить.

«Я тоже – хотя именно Геенна дает мне власть над тобой».

– Время на исходе, – сказал Анарис. – До Геенны меньше трех суток.

Панарх испытал шок. Что было причиной – страх, тревожное ожидание? Но он ничего этого не проявил, а Анарис продолжил:

– Поэтому я попытался подвести итог нашим беседам за все время пути от Артелиона. И решил, что вся ваша государственная философия умещается в двух афоризмах. Вот на них мы и употребим оставшееся нам время.

Геласаар сделал жест, означавший «Я в твоем распоряжении». Анарис, видимо, понял его – он блеснул зубами в подобии улыбки, прежде чем продолжить:

– Одно из этих изречений вырезано на камне над входом в конкордиум Лао Цзы.

– «Делай то, что не требует действия, и порядок будет сохранен», – с улыбкой процитировал Геласаар.

– Да. Помнится, мои учителя на Артелионе говорили мне, что это – фундаментальная аксиома вашего правления. Мне это непонятно. Как же править, если ты не действуешь? Власть проистекает из действий.

– Лао Цзы не говорил, что не надо действовать. Он сказал: делай то, что не требует действия.

Анарис смотрел непонимающе.

«Если я не сумею сделать так, чтобы ты это понял, тебе придется умереть, ибо твое полузнание делает тебя еще опаснее твоего отца».

– Помнишь, я говорил, что у ритуала нет антонимов? Что участвующему в ритуале крайне сложно против него восстать?

– Помню.

– То же самое и в политике. Делать то, что не требует действия, значит войти в поток, заключающий в себе все мыслимые варианты, и плыть по течению...

Анарис стал задавать вопросы, и мысли Геласаара разделились надвое: одна половина продолжала вести философскую дискуссию, другая подытоживала то, что Панарх узнал об Анарисе с их первой встречи в Тайной Палате на «Кулаке Должара».

За время их путешествия сын Эсабиана изменился – в этом сомневаться не приходилось. Он уже не был столь агрессивно самоуверен – значит, поумнел достаточно, чтобы подвергать сомнению не только чужие, но и свои мотивы. Однако заложенная в нем злоба, та, что прежде побуждала его часами изобретать способы уничтожения Брендона, теперь оформилась и приобрела цель.

«И это будет еще опаснее, если он не научился задавать вопросы», – подумал Панарх.

– Я понял, – сказал наконец Анарис. – Чем меньше приказов ты отдашь, тем меньше тебе будут противоречить.

– Совершенно верно. Лао Цзы также сказал: «Когда жаришь мелкую рыбу, убавь огонь».

Анарис, к великому удивлению Панарха, рассмеялся.

– Должарианец в таком случае бабахнул бы из раптора.

– И получил бы взамен только запах гари, так и не утолив голода, – согласился Геласаар.

Анарис задумчиво кивнул и нахмурился.

– Но я не убежден, что ваша модель правления не обусловлена межзвездными расстояниями, мешающими вам контролировать ситуацию.

«Ну, кажется, я до него достучался».

– Ах да, контроль. К тому мы еще вернемся. Меня не удивляет твоя сосредоточенность на этом предмете – ты ведь вырос на планете с неконтролируемой средой. – Панарх помолчал и добавил: – Не об этом ли трактует второй афоризм, о котором ты упомянул?

Анарис кивнул, подошел к пульту, потрогал клавиатуру, не включая ее, и сказал, не оборачиваясь:

– Да. Мы уже много раз его обсуждали: «Правитель вселенной – правитель ничей, власть над мирами держит крепче цепей». – Он снова повернулся к Панарху: – Ваш сын Семион не был с этим согласен, верно?

Геласаар ощутил прилив горя, смешанного с удивлением. Неожиданный поворот разговора застал его врасплох, и он ответил не сразу:

– Теперь мне так не кажется.

– Было много Панархов, которые не придерживались этого правила.

– Если ты так хорошо знаешь историю, то должен также знать, что они были наименее удачливыми в нашей династии. Самый худший из них буквально исчез с лица вселенной – вирус, по сей день существующий в ДатаНете, никому не открывает ни его единственного уцелевшего изображения, ни имени, с единственной целью искоренить всякую память о нем. Он, как и мой сын, забыл, что, чем большей властью ты обладаешь, тем меньше к ней можно прибегать.