Империя тишины - [40]

– Несколько недель назад вы приказали мне сопровождать вас в ваших поездках, еще до этого происшествия.

«Происшествия», – с горечью подумал я, не позволив лицу дрогнуть от воспоминаний о нападении.

Но Кира еще не закончила и повторила опять:

– Почему я?

Она стояла, опустив голову, с закрытыми глазами. Я преодолел бесконечность между нами и схватил ее маленькую огрубевшую ладонь. Девушка напряглась, словно сжатая пружина, и, как мне показалось, затаила дыхание. Не найдя слов для ответа и расхрабрившись, как никогда в жизни, я поцеловал ее.

Она словно окаменела.

Я успокаивающе, как мне хотелось думать, сжал ее руку. Я был тогда почти мальчишкой и понятия не имел, что делать дальше. Говорят, в такие мгновения время замирает, но на самом деле замирает только ваше дыхание.

И Кира. Кира по-прежнему стояла неподвижно, словно камень.

Я отодвинулся, смущенно и неуверенно:

– Простите, я не должен был это делать. Я…

Она прижала руку к груди, вторая все еще оставалась в моей ладони. Я отпустил ее и отступил на шаг. Смуглое лицо Киры побледнело.

Я оглянулся и продолжил бессвязно бормотать, теперь уже обращаясь к ней официально:

– Лейтенант, я…

Мертвым, сухим голосом, подтверждающим ее страх передо мной, она сказала:

– Если милорд желает, я… я могу… могу прийти к нему…

Я не услышал ее «в постель», потому что прокричал:

– Нет!

Только не так, будь оно проклято! Не так. Я тоже замер, осознав, что по-другому не получится. Я был палатином, сыном архонта, которому предназначено стать приором Земной Капеллы. Как могла она, лейтенант замковой охраны, в чем-то отказать мне?

Я почувствовал себя подлецом, ничтожеством. Трусом. И проскользнул мимо нее в комнату, не произнеся больше ни слова, не решившись ничего сказать.

Глава 12 Уродство мира

Я плохо представлял себе, как выберусь с планеты. Сначала меня привлекала идея улететь на торговом корабле и отправиться к Тевкру, Сиракузам или любому другому миру, где есть атенеум схоластов. Но я не был пилотом, не имел никаких особых навыков, которые убедили бы капитана корабля принять меня в команду. Кроме того, для официального найма наверняка понадобится сканирование крови, в ходе которого выяснится мое высокое происхождение, и обо мне доложат отцу. Перед любым пассажирским рейсом тоже требуется такая проверка, иначе припланеченные сервы могут сбежать, нарушив закон. Логика подсказывала обратиться к менее щепетильным в таких вопросах людям, хотя благоразумие противилось этому.

Но разве у меня был выбор?

В своей юношеской наивности я надеялся, что Кира разделяет мои мечты о легком флирте или тайных свиданиях. За долгую жизнь я был знаком со многими палатинами, и мужчинами, и женщинами, которые совращали своих вассалов. Есть специальные слова для обозначения таких людей, злоупотребляющих своей властью, но в моем случае они неприменимы. Мои чувства были невинны. Я полагал, что со мной все будет по-другому, не понимая, что по-другому быть не может. Никакое целомудрие, никакие честные намерения не уменьшили бы пропасть между мной и Кирой, и если бы она покорилась, то не из страсти, а из чувства долга… или, хуже того, из страха. Я совершил ужасную ошибку и оказался – пусть даже невольно и всего на одно мгновение – одним из тех отвратительных людей, которых вообще трудно назвать людьми.

Я прятался от Киры и прочих обитателей замка, за исключением учителей. Тор Альма провела со мной перед отъездом серию медицинских тестов и слегка усовершенствовала мою и без того крепкую иммунную систему, чтобы защитить клетки от инопланетных болезнетворных организмов и той незначительной радиации, которая неизбежна даже в самых тихих секторах космоса. Мы с сэром Феликсом завершили обучение боевым искусствам за месяц до моего отбытия, когда было объявлено, что последние свои дни на планете я проведу в Аспиде, общаясь с матерью в ее летнем дворце. И конечно же, еще оставался Гибсон, с ним мы часто прогуливались по замковому парку.

– Пираты – это плохая идея, – сказал Гибсон, с кряхтением поднимаясь по лестнице к саду камней перед клуатром. – Во всяком случае, не стоит нанимать их с улицы. Они… ну хорошо, они не из тех, кто заслуживает доверия.

Я пожал плечами, признавая его правоту. Схоласт, опираясь на мою руку, пересек внутренний двор. Опасаясь, что нас подслушают, мы говорили по-джаддиански. Ритмичные слоги скакали так быстро, что даже внимательный человек не разобрал бы семь слов из десяти.

– Но я не могу придумать ничего другого.

Я повернулся лицом к глуховатому старику, чтобы он лучше меня слышал.

– Возможно, тебе и не придется, – ответил Гибсон и приложил скрюченный палец к губам, как только к нам приблизились трое слуг в темно-красной форме уборщиков.

Один из них поклонился, проходя мимо, но я отделался лишь слабой улыбкой. Сохраняя молчание, мы зашли в тень колоннады. Внутренние колонны так заросли плющом, что стали почти синими. Я обеспокоенно посмотрел на невысокий свод, усеянный камерами наблюдения, старательно спрятанными в изящном лепном орнаменте, но все же заметными. Дальше мы направились в сад. Почти черные в серебристом солнечном свете кусты были подстрижены в причудливые силуэты людей и драконов.