Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан - [24]
В 75 г., незадолго до кончины императора Мин-ди, в Тариме произошло всеобщее восстание, которое, несомненно, было поддержано хун-ну. Правитель Карашахра убил китайского ставленника, "главного покровителя" Чэнму. Жители Кучи и Аксу осадили Пан Чао в Кашгаре. Более года китайский герой противостоял нападавшим. В это время хун-ну захватили царство северное Кыошэ (Кучанг), убили вассального правителя Нган-те и осадили главную крепость страны, где находился генерал Кэн Кон. Как и его соперник Пан Чао, Кэн Кон оказал героическое сопротивление. Оставшись без провизии, потеряв много солдат и с горсточкой оставшегося отряда, отваривая, чтобы не умереть с голоду, кожаные части экипировки, он держался до последних сил. [115]
Однако правительство нового императора Чань-ди приказало Пан Чао и Кэн Кону покинуть Тарим. Китайский императорский двор устрашился перед непрекращающимися восстаниями и жертвами, которых требовал протекторат над Центральной Азией. Но Пан Чао понял, что это отступление способствовало возвращению страны во владение хун-ну. Как только он достиг Хотана, который стоял на маршруте отступления, он принял собственное решение, и вопреки полученному приказу, возвратился в Кашгар. Во время его краткого отсутствия, город, естественно, оказался в руках кучян, то есть, в руках хуннских заговорщиков. Он казнил руководителей кучян и восстановил свое правление в Кашгаре, приняв решение навсегда обосноваться там. Более того, в 78 году вместе со вспомогательными отрядами, стоявшими в Кашгаре и Хотане, и новобранцами, рекрутированными на территории вплоть до Согдианы, он захватил Аксу и Уч-Турфан, "отрубив семьсот голов противника". [116] В то же самое время китайские легионеры Ганьсу отобрали у хун-ну царство Кьюшэ, то есть Турфан. "Они обезглавили три тысячи восемьсот человек и захватили тридцать семь тысяч голов скота. Обуянные ужасом, северные варвары бежали". [117] Имея таких противников как Пан Чао и Кэн Кон, хунну обрели хозяев.
В своем послании, адресованном императору, Пан Чао сделал попытку примирить трусливый дух императорского двора со своим личным опытом действий на Великом Западе. Говоря о тех давних экспедициях, которые он и считал бесполезными, китайский герой стремился показать, что дело шло только о мерах по защите интересов Китая. Речь шла о том, чтобы оградить китайскую территорию от периодических набегов хун-ну: "Захватить тридцать шесть царств (Центральную Азию), значит, отрубить правую руку хун-ну". Что касается его испытанной тактики, то она была сформулирована в известном высказывании: "использовать варваров в нападении на варваров". Так, он осуществил завоевание Тарима фактически благодаря тем рекрутам, которых каждое завоеванное поселение обязано было поставлять ему для борьбы с еще не сдавшимися оазисами. Солдаты (чисто) китайского происхождения были представлены лишь кучкой наемников, или ссыльными, которые считали для себя честью оказаться в бурном водовороте великих походов. Все они жили за счет страны, которую впрочем они стерегли, чтобы не допустить возвращения хуннских орд. Пан Чао говорил: " В Яркенде, в Кашгаре культивированные земли плодородны и обширны. Империи не понадобится буквально никаких затрат на содержание своей армии". [118] Этот современник Траяна судил о военных делах так же, как и завоеватель Дакии.
Основной целью было отбросить хун-ну за пределы Внешней Монголии, устранив их с Шелкового пути, контроль над которым кормил и обогащал их. Применяя эти правила для достижения поставленной задачи, Пан Чао подавил новые восстания в Кашгаре (80, 87), в Яркенде (88), и привлек к союзничеству усуней Или (83). Всякий раз Пан Чао, получая сведения от своих осведомителей, и прекрасно зная психологию "варваров", заставал их врасплох, и брал верх дерзостью. В 84 году в Кашгаре правитель Чонг, его протеже, его ставленник, восстал, войдя в сговор с жителями Яркенда, согдийцами и юэчжи или индо-скифами. В 87 году, будучи изгнан Пан Чао из Кашгара, он сделал вид, что желает подчиниться ему, и попросил о встрече, на которую прибыл с внушительным конным отрядом, чтобы пленить его. Пан Чао притворился что поверил его добрым намерениям, пригласил его на трапезу, и, когда "было выпито немало вина", он схватил Чонга, и отрубил ему голову. В тот же миг, замаскировавшиеся китайские солдаты напали на вражеских воинов и уничтожили их.
