Империя сосредотачивается - [11]

И закурил тоже — вот в предыдущей жизни последний раз курил лет в 20, а тут сорвался… Беломора прикупил, усманского, ядреного, с картой одноименного канала на этикетке… гадость изрядная, но от нехороших мыслей отвлекает.

В дверь стучали несколько раз, один весьма даже сильно, я не открывал — ну что они мне сказать могут, эти стучащие? И что я им сказать могу? Пустое все это, а лучше я сорву-ка козырек с еще одной бутылочки, на этот раз арзамасского розлива. И с вещами анютиными надо ведь что-то делать, вон их сколько в шкафу… и в другом шкафу… и на вешалке в прихожей… и в ванной тоже есть… а, подумаю об этом завтра.

На исходе первых суток моего плоского штопора ко мне пришел ангел и сел за стол напротив… ну то есть я его так назвал, а на самом деле хер его знает, кто он там по профессии и образу жизни, да это и неважно — в костюмчике… нет, не черном, а коричневом, с красненькой искрой, и в ярко-красном галстуке и начищенных до блеска ботиночках, напомнив мне безвременно ушедшего от нас Сергей-Викторыча.

— Что, Сергуня, тяжело тебе? — спросил ангел.

— Выпьешь? — вместо ответа сказал я.

— Что там у тебя? Ааа, арзамасская… ну налей на два пальца, — и он пододвинул мне второй стакан. — За что пить будем?

— Чтоб не последняя, — буркнул я сквозь зубы. — Курить будешь? — и я протянул ему уполовиненную пачку Беломора. — Курить он отказался.

— Ты как сюда попал-то? И зовут тебя как? И что тебе вообще от меня надо?

Товарищ в галстуке лихо вылил содержимое стакана в рот, от закуски в виде кильки в томате отказался и ответил мне следующее:

— Видишь ли, Сережа, я это и есть ты, только немного альтернативный. Ты же здесь, насколько я понимаю, пытаешься выстроить альтернативную историю, да?

— Ну как бы хотелось бы…

— Вот, а я, получается, Сергуня Сорокалет из той ветки, которую ты похерил.

— Че ты гонишь, чепушило? — окончательно перешел я на блатной жаргон. — Ты ж старше меня нынешнего лет на 20 и рожа у тебя не моя, в зеркало вон хотя бы посмотри, найдите, как говорится 10 различий, в смысле сходств.

Встал ведь товарищ и пошел в ванную смотреться в зеркало. Потом вернулся и сказал:

— Да, рожа подгуляла, согласен, можешь конечно не верить, но все равно я это ты и наоборот.

— Ну ладно, допустим на минутку, и дальше что? — отвечал я, разливая по стаканам остатки из бутылки.

— А дальше, Сергуня, то, что надо стойко держать удары судьбы, а ты тут раскис как баба, у которой козел капусту на огороде съел. Сам же говорил не раз — кому сейчас легко?

— Ладно, проехали, — ответил я, — лучше расскажи, как там у вас в реальной альтернативности… или как уж там.

— Да все так же, как и в учебниках по новейшей истории, учил ведь поди в школе-то? А вот у тебя тут в альтернативщине что-то не очень, заигрался ты, Сергуня, со своими женщинами, а надо ведь кому-то и дела делать.

— Слушай, альтернативный я, иди нахер, я ж понимаю, что ты эманация моего воспаленного сознания.

Товарищ поморгал несколько раз и испарился без слов, однако уровень водки в бутылке остался прежним — явно я столько не выпил… долго размышлял над этим удивительным фактом, потом взял баян в руки и долго играл на нем, подбирая ноты к самым тоскливым песням, кои мне вспоминались в пьяном своем угаре. Потом в дверь забарабанили особенно сильно. Я поначалу собрался игнорировать это дело, ну постучат и уйдут, не будут же они замок выламывать в самом деле, но вдруг понял, что стучание складывается в определенный такой и очень знакомый мне ритм… да, точняк это оно, «Одиночество сволочь». Ну хорошо, ребята, вы меня уговорили, иду открывать, ну кто там это еще ломится.

Замок подался с большим трудом, дверь распахнулась, а на пороге, значит, двери… вот если б мне сказали написать список из ста возможных посетителей меня в текущих обстоятельствах, то человек на пороге в этот топ-100 точно не вошел бы, да…

Глава 3

Анют так много на земле…

А стояла там Анечка Пак, которая дочь хирурга из 40-й больницы и знаток восточных боевых искусств, вся из себя тихая и спокойная, как глубокая бухта в бурю.

— Привет, — с места в карьер начала она, — как жизнь, как семья, как здоровье?

— Жизнь сплошное спортлото, — автоматически вылетело у меня.

— В смысле?

— Где ни поставишь крестик, все не то, — продолжил я, — ну заходи, раз пришла.

Аня зашла, озираясь по сторонам, я помог ей снять куртку, повесил на вешалку, нашел какие-то тапочки, от Усиковых по-моему остались.

— Ну пойдем, если не боишься, — и мы зашли в мою комнату.

— Мда… — протянула она, — давно квасишь-то?

— Второй день заканчивается, — ответил я, — послушай вот, что я тут сочинил в ходе этого увлекательного процесса.

И я вытянул из-под стула баян. Сначала проиграл «Гранитный камушек»:

В этот вечер снова ждет тебя другой,

Это он украл любовь у нас с тобой.

Не ходи к нему на встречу не ходи,

У него гранитный камушек в груди.

— Ну как? — спросил я, закончив.

— Волшебно, — ответила она, — не останавливайся, давай жги дальше.

Ну ОК, дальше, значит дальше. Забабахал, не останавливаясь, Ляписа-Трубецкого:

Я читал тебе вслух стихотворения

Покупал дорогие печения

Я выгуливал твою глупую, глупую собачку