Империя Солнца - [53]

Personalità ed impersonalità //Ordine Nuovo, май 1956 г.

ЧЕГО ХОЧЕТ ИСПАНСКИЙ ФАЛАНГИЗМ

В то время как все с живым интересом наблюдают за фазами гражданской войны в Испании, идеи, которые как раз и оживляют восстание испанских национальных сил против коммунизма, не настолько известны — в том числе и потому, что многие думают, что в революциях реальная идеологическая фаза всегда развивается в последующем периоде.

Мы же не придерживаемся этого мнения, полагая, что лучший солдат — это солдат, сражающийся с точным знанием своего дела, и что идеи, хотя бы предчувствуемые или понимаемые смутно и интуитивно, а не чётко сформулированные, являются первичной реальностью во всяком действительно важном историческом перевороте. Таким образом, мы признательны Альберто Лукини, благодаря которому нам стала известна доктринальная программа одной из основных испанских националистических тенденций — так называемой «испанской фаланги», явленная в живых и ясных словах в действительно поразительном и почти что волшебном из–за его силы, точности и удачной импровизации стиле перевода (Falangisti spagnoli, Beltrami, Firenze, 1936). Речь идёт об общем заявлении политических убеждений, формулировкой которых, видимо, мы обязаны Хосе Антонио Примо де Ривера или писателю Гименесу Кабалеро. Эта программа почти что изумила нас из–за богатства её духовного содержания, так что мы считаем очень уместным представить её итальянской публике, кратко изложив её смысл.

Первое. Ни языкового, ни этнического, ни территориального единства недостаточно, чтобы дать идее нации её истинное содержание. «Нация—это предопределённое, космическое единство». Таковым, как утверждается, является и Испания: единство, судьба, «сущность, существующая в каждом человеке, классе или коллективе, в котором она осуществляется», но также и «сложное количество, следующее из их соединения». То есть, речь идёт о духовной и превосходящей нацию идее, противопоставленной всякому коллективизму — справа или слева — и всякому механицизму. «Истинная сущность собственной и безукоризненной истины, живая и суверенная реальность, Испания, соответственно, стремится к своей определённой цели». В это отношении говорится не только о «полном возврате к мировому духовному сотрудничеству», но также и об «универсальной миссии Испании», создании «нового мира», учитывая «солнечное единство», представленное Испанией. Впрочем, эта последняя тема, будучи спорной, остаётся только лишь свидетельством добрых намерений.

Что Испания может сегодня, а также и завтра, сказать в области универсальной идеи, действительно, не очень ясно. Но здесь присутствует точное логическое следствие. Нельзя по–настоящему признавать духовную идею нации, инстинктивно не превзойдя партикуляризм, не понимая её как принцип наднациональной духовной организации — таким образом, имеющей универсальную ценность: даже тогда, когда мало что можно сделать, чтобы придать такому требованию конкретную и действенную форму. И наоборот: всякое партикуляристичное ограничение национальной идеи нужно всегда обвинять в скрытом материализме или коллективизме.

Перейдём к политической стороне программы. Фалангисты говорят «нет» равнодушному государству, пассивному созерцателю общественной жизни нации или, максимум, полицейскому агенту в большом масштабе. Государство должно быть авторитарным, государством всех, тотальным и тоталитарным, однако всегда оправдываться, в этой своей форме, ссылкой на идеальное и вечное понятие Испании, независимое от любого интереса одного класса или партии.

Из такой точки зрения естественно следует искоренение партий и приложенного к ним парламентского поприща. Но фалангисты в силу столетних традиций своей родины, кажется, также стоят на страже против тех излишков тоталитаризма, которые в своём уравнивании и униформизации угрожают превращением определённой националистической тенденциозности в образец национализированного большевизма. И фалангисты настаивают на том, чтобы органичные, живые и жизненные группы людей соединяли настоящее государство и были его твёрдым фундаментом; поэтому они намереваются защищать семейную целостность, ячейку общественного единства; муниципальную автономию, ячейку территориального единства; наконец, профессиональное и корпоративное единство, ячейки новой национальной организации труда и органов для преодоления классовой борьбы.

Что касается последнего, то здесь мы видим полное соответствие идей фалангистов корпоративной фашистской идее. «Профсоюзным и корпоративным группам, до сих пор не участвовавшим в общественной жизни нации, нужно будет превзойти разрушенные искусственные перегородки парламента и политических партий и подняться до уровня непосредственных органов государства». Коллектив производителей как органичная и единственная общность должен пониматься как «совершенно заинтересованный в обоюдной выгоде и связанный общим, исключительным и высочайшим делом»: делом, в котором всегда должен быть обеспечен примат общенациональных интересов.

Возможно, неслучайно, что как раз следующая глава говорит о человеческой личности, и что в ней заявляется об опасности преобразования всей нации в своего рода «экспериментальную лабораторию» согласно логическим следствиям большевизма и механицизма. Важность, придаваемая достоинству человеческой личности, которую нужно отличать от чисто индивидуалистической воли, кажется нам одной из наиболее значимых и типичных черт программы испанских фалангистов и следствием здорового традиционного взгляда. Процитируем самый значимый в этом отношении отрывок: «Испанская фаланга различает в человеческой личности, в физическом индивидууме и физиологической индивидуальности духовную монаду, душу, упорядоченную в вечной жизни, инструмент абсолютных ценностей, абсолютную ценность в себе». Здесь мы видим оправдание фундаментального уважения к «достоинству человеческого духа, целостности и свободы человека: свобода, узаконенная свыше, имеет глубинную природу; её нельзя никогда понимать как свободу вредить гражданскому сообществу и подрывать его основы». В этом свидетельстве решительно преодолевается одна из больших опасностей антимарксистских контрреволюций: то есть, опасность подавления духовных ценностей личности при справедливом поражении либералистического и индивидуалистического заблуждения в политической и общественной области.