Империя смерти - [2]

Проходя через рисунок, песок терял цвет и свечение, делался серым, поток его расширялся и уходил вверх, теряясь в тучах. А те потихоньку меняли окраску, становились все более мрачными, и волна затемнения ползла по небу от поднимающейся в центре Нижнего Новгорода телевышки.

Но изменение цвета туч было столь незначительным, что мало кто из горожан это заметил. Так же, как и сверкания на вершине вышки.

Сосуды из толстого стекла опустели, серый хвост песчаной струи растворился в облаках. Ненужные более емкости скрылись в «дипломате», в горелке запылало пламя, и потек расплавленный сургуч.

С помощью испещренного символами металлического диска громадная печать была поставлена прямо на висевший в воздухе рисунок. Она замерла, держась непонятно на чем, а затем с тихим звоном превратилась в белый пар, мгновенно истаявший в сыром воздухе.

После этого самый высокий из троих взял хрустальное «яйцо» и долго что-то шептал, касаясь его губами, точно рассказывал сказку птенцу, дремлющему в прозрачной глубине.

То же самое проделали второй и третий. Загоревшееся белым огнем «яйцо» скрылось в мешочке из темного бархата, а тот был спрятан в один из «дипломатов». Щелкнули замочки, и трое гостей Нижнего Новгорода принялись неспешно надевать плащи, не замечая дождя, что пошел к этому времени всерьез.

Когда они спустились с вышки и покинули территорию телецентра, дождь превратился в снег, причем снежинки, летевшие с низкого свинцового неба, были не белыми, а серыми, точно мышиная шкура.

Троица в темных плащах вернулась к кремлю и вновь провела там некоторое время. Повторив собственный маршрут в обратном направлении, очутилась в конце концов на Московском вокзале и покинула столицу Верхнего Поволжья на ближайшем транзитном поезде.

В этот раз трое мужчин в темных плащах не попались на глаза сержанту Кадаеву, и никто не обратил на них внимания.

Седьмое февраля, как и любой понедельник, выдался для Олега суматошным.

На работу приехал ровно в девять и как нырнул в пучину дел, так и не выныривал до самого обеда. Неотложные звонки, бумаги, которые необходимо подписать, счета на коммуналку и отчеты по продажам за прошлую неделю, заказы поставщикам на март и новый договор аренды…

Три магазина, торгующих компьютерами и всем, что с ними связано – бизнес не особенно большой, но хлопотный.

Не успел даже кофе попить.

Только глянув на часы и обнаружив, что время подходит к двум, Олег сказал себе: «Стоп!» После чего закрыл все «окна» на рабочем столе компьютера и потянулся так, что захрустели суставы.

– Любочка! – позвал он.

В кабинет заглянула секретарша – голубоглазая и изящная, словно Барби, в сером брючном костюме:

– Да, Олег Андреевич?

– Я схожу пообедаю. – Олег поднялся из кресла. – Буду через полчасика.

– Хорошо, Олег Андреевич. – Любочка на мгновение замялась: – Вам звонили из администрации Бугровского кладбища. Вы были заняты, и я соединять не стала…

– Ну и?

– Вчера же метель была… Они сказали, что несколько старых деревьев повалило. Повредило ограды и памятники у ряда захоронений, в том числе и у ваших…

На Бугровском кладбище были похоронены родители Олега.

Они сошли в могилу почти одновременно, с разницей в несколько месяцев, и случилось это четыре года назад, в девяносто шестом.

– Ерш твою меть… – сказал он. – Тогда обед подождет, сначала я на кладбище, и вернусь, соответственно, через час.

– Я поняла, Олег Андреевич, – и Любочка, представлявшая собой безупречный офисный механизм в облике красивой девушки, вышла из кабинета.

А Олег выругался повторно, на этот раз про себя, и открыл дверцу шкафа, на внутренней стороне которой висело зеркало. Из зеркала глянул темноглазый мужчина с правильными чертами лица, еле заметной проседью в русой шевелюре и вертикальной складкой между бровей.

Проведя пару раз расческой по волосам, Олег переобулся и накинул теплую кожаную куртку. Засунул сотовый телефон в барсетку и через приемную вышел на крутую и узкую лестницу.

Два марша вниз, и он на улице.

Офис фирмы «Комплайф», основателем и единоличным владельцем которой являлся Олег Андреевич Турнов, располагался в самом центре Нижнего Новгорода, на Черном пруду. Никакого пруда тут к настоящему моменту не было, его место занимали скверик со старыми деревьями, трамвайное кольцо и множество древних купеческих домов.

Вдохнув холодного воздуха с гнилостным сладковатым привкусом, Олег перебежал через трамвайные пути. Пиликнула сигнализация серебристой «Ауди-100», и он забрался в салон.

Через пять минут машина вывернула от обочины, а еще через двадцать Олег затормозил на улице Пушкина, рядом с главным входом на Бугровское кладбище.

Около ворот, заключенных в арку из красноватого камня, торговали букетиками и еще какой-то требухой всепогодные и морозостойкие бабушки. Над оградой торчали старые могучие липы и клены, и меж ветвей поднимались купола довольно большой церкви.

Олег купил два букета, прошел под аркой и с площадки перед церковью свернул налево, в паутину дорожек между захоронениями. Ощутил тот же гнилостный сладкий привкус в воздухе, что и на Черном пруду. Под подошвами хоть и теплых, но не особенно высоких ботинок захрустел снег.