Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - [32]
Хрущев практически свел на нет одно из самых значительных достижений сталинской дипломатии – стратегический союз с Китаем, делавший СССР реальной сверхдержавой, контролировавшей половину мира. Под споры о сталинском наследии Мао Цзэдун все дальше отклонялся от промосковского курса, уводя за собой значительную часть мировых коммунистических партий. Политика экспорта мировой революции терпит банкротство, поскольку «мировых революций» теперь две – советская (объявленная Мао «ревизионистской») и китайская.
Настоящей удачей Советского Союза в геополитическом противостоянии с США стала кубинская революция. Американцы рассорились с лидером кубинских повстанцев Фиделем Кастро, хотя первоначально его революция по свержению режима Батисты, тесно связанного с американской мафией, поддерживалась Вашингтоном. Советский Союз получил стратегическую крепость, возглавляемую молодым революционным лидером, прямо в подбрюшье США.
Однако распорядился Хрущев этим успехом весьма своеобразно, спровоцировав Карибский кризис размещением советских ракет средней дальности в непосредственной близости от США. Это, по его мысли, должно было стать ответом на размещение американских ракет в Турции, в непосредственной близости от СССР. Однако СССР, в отличие от США, не обладал никакими силами реально защитить свои ракеты и свои морские коммуникации от объявленной Вашингтоном блокады Кубы, так как бо́льшая часть советского океанского флота была уничтожена по приказу Хрущева в 1958 году. Выводились из строя и отправлялись на металлолом крейсера, снимались со строительства почти готовые линкоры. Односторонняя, носившая характер кампанейщины, ставка Хрущева на подводный флот себя не оправдала – попытка подводного прорыва к Кубе была пресечена американцами.
Помимо развала флота Хрущев в 1955–1960-х годах в два раза сократил и численность армии. Сокращение расходов на раздутые сухопутные части было оправданно, но проведено в унизительной для армии-победительницы форме. Демобилизовывались не только миллионы призывников, увольнялись в запас и высокопрофессиональные офицеры-фронтовики, причем очень многие с минимальной пенсией или вообще без права на нее. Хрущевский страх перед армией, так ярко отразившийся в истории с опалой на маршала Жукова, исключал содержание достойных Империи вооруженных сил. Ставка советского лидера на реактивное оружие вместо обычных вооружений также не в полной мере оправдала себя. Ядерное оружие гарантированно обеспечивало безопасность страны, но не проведение эффективной внешней политики, так как его невозможно было применить без катастрофических для всего мира последствий. Чтобы добиваться своих целей на внешнеполитической арене, Хрущеву раз за разом приходилось обещать показать Америке «кузькину мать». Однако возможности ядерного шантажа были не безграничны.
По большому счету вся внешняя политика Хрущева на протяжении его десятилетнего правления была грандиозной пропагандистской акцией, попыткой пустить пыль в глаза и собственным гражданам, и Западу, чтобы представить СССР более сильной, более развитой и более влиятельной державой, чем это было на самом деле. В сухом же остатке получалось, что собственный имперский проект Советский Союз фактически сворачивал. Провозглашенный Хрущевым лозунг «догнать и перегнать Америку» поставил СССР в один ряд с США. Однако очки и баллы в этой гонке измерялись в долларах, которые глобальный Ханаан печатал, сколько хотел, а Советский Союз зарабатывал, продавая природные богатства. При этом советские граждане, участвуя в пропагандистской гонке через радио и телевидение, стали ориентироваться на западные стандарты потребления.
Фидель Кастро (1959–2008)
Финалом хрущевского правления стала попытка создать новую конституцию, о чем было объявлено на XXII съезде КПСС в 1962 году. С одной стороны, эта конституция должна была провозгласить построение коммунизма, отказ от диктатуры пролетариата и общенародный характер государства, с другой – воплотить в государственной жизни СССР либерально-ханаанские идеи оттепели.
Проект советской конституции 1964 года предусматривал новые органы государственной власти (президент СССР, союзное совещание, институт старейшин), а главное – предполагал значительное изменение компетенции Верховного Совета, в том числе путем перераспределения полномочий. Для граждан предполагалось право законодательной инициативы и право контроля за деятельностью органов государственной власти.
Самым рискованным аспектом нового проекта была попытка Хрущева поставить господство Коммунистической партии в рамки «советской демократии». КПСС отводилась строго институциональная функция по руководству государственной и общественной жизнью только через систему Советов народных депутатов, общественных организаций и народных собраний.
Желание Хрущева было по своей сути абсурдным: коммунистическая партия не была и не могла быть в СССР правящей партией электорального большинства. Это была учредившая СССР политическая и идеократическая сила, она была выше и советов, и исполнительной власти, и конституции, представляя собой своего рода анти-Церковь. Партийная номенклатура, опираясь на которую, Хрущев ранее сокрушил всех своих внутрипартийных конкурентов, не могла, конечно, смириться с предлагаемой ей скромной ролью в стране, что, по всей видимости, и обусловило досрочное прекращение полномочий первого секретаря.
