Тетьзина помогла вытащить его на берег, не переставая причитать при этом, не дышал дядя Миша совсем, и сердце у него не билось.
— Долго оно под водой пробыл? — уточнил я, готовясь проводить спасательные мероприятия.
— Минут 5 наверно, — ответила она.
— Ну я попытаюсь конечно его реанимировать, но ты беги на ту сторону, там где-то спасательный пункт должен быть, а не найдешь, звони 03. Быстро, — рявкнул я, видя что она находится в откровенном ступоре.
Вроде помогло, тетьзина резво вышла из ступора и почесала на мостик, а я перевернул дядю Мишу вниз лицом, положил животом на колено, постукал по шее — немного воды изо рта у него вылилось, но дышать он не начал. Перевернул обратно, положил на песочек, начал делать искусственное дыхание поочередно с массажем сердца. Ну же, давай, родимый, не подведи — мертвому оно конечно спокойней, но уж больно скучно!
И ведь получилось же, на десятый примерно раз, дядя Миша содрогнулся, закашлялся и начал блевать речной водицей. А тут и тетя Зина подоспела с бородатым немолодым спасателем, тот значит принял у меня эстафету помощи утопающим на водах.
Когда процесс оказания помощи закончился, бородатый спасатель предложил вызвать Скорую помощь и свезти утопшего в больничку, мол мало ли что. Но дядя Миша, окончательно придя в себя, окинул меня долгим взглядом и сказал, заикаясь (он всю жизнь, сколько его помню, заикался, после Китая вроде это у него появилось, в дальнейшем я эту особенность отражать в тексте не буду):
— Ну здоров, племяш, как ты тут оказался-то? (я на это промычал, что потом объясню). А в больницу я не поеду, вроде оклемался. Мы же сюда на машине приехали, правда, Зин? (тетя Зина согласно закивала). На машине и уедем — вон она на набережной стоит. Сам я вести наверно не смогу, давай ты, Сергуня, ты же на права сдавал? (тут я согласно закивал головой) Ключи в штанах вон лежат, давай организуй процесс. А вам (повернулся он к бородатому) спасибо большое за помощь.
Всех короче построил дядя Миша, как привык на службе. Машина стояла там, где он показал, копейка это была желтенькая, как цыпленок. Завелась с пол-оборота, подкатил к мостику, погрузил дядю Мишу с тетей Зиной, поехали домой. Чуть было не свернул на Лермонтовскую, но вовремя вспомнил, что эстакаду же над железной дорогой там еще не построили, а на переезде можно и на полчаса зависнуть, сделал крюк через вокзал, там туннель был, и вскоре высаживал дядю Мишу у его дома. Довели болезного до кровати, уложили, спросили, не надо ли еще чего и вернулись обратно.
— Ну а теперь рассказывай, — строго спросила у машины тетя Зина, — откуда ты взялся, как попал на речку и что все вообще, черт возьми, означает?
Я вздохнул и мысленно произнес:
В Тамбове жить — по-тамбовски выть,
И волкам позорным товарищем быть.
Вслух же начал выкладывать заранее заготовленную легенду, в поезде еще придумал, когда мы там ночью стояли в ожидании ремонта.
— Короче сон у меня тут случился позавчера, яркий такой, аж жуть. Там, в этом сне, ты с дядьмишей идешь на речку, и он там, на этой речке, значит тонет. Вытащили его через час, похороны на третий день после этого были — ты с мамой и тетьмашей стоите над гробом и плачете навзрыд.
— Погоди, погоди, — встряла тетя Зина, — а дату ты как вычислил, ну когда мы купаться пошли?
— Да очень просто, тетьзина, по дороге вы газету в киоске купили, Тамбовскую правду, а она была от 8 сентября 1977 года. Это не она у тебя в сумке лежит?
Тетя Зина сунулась в сумку — точно, была там сегодняшняя Тамбовская правда.
— А до этого у меня еще один сон был, — продолжил я, — в конце августа где-то, там я увидел, как грузовик с трамваем сталкивается как раз у нас под окнами на проспекте Кирова. А на следующий день все это и в самом деле произошло, и трамвай ехал, 12 номер, и грузовик сдуру налево повернул, не убедившись в безопасности маневра, так что трамвай его проволок по рельсам метров на 10, после чего грузовик загорелся. Никто не пострадал, но потом этот случай весь наш район обсуждал неделю. Ну сама посуди, что мне думать и делать надо было после второго такого сна?
— А добрался-то ты как, ты же должен был на картошке в деревне быть?
Тут я честно рассказал о своем захватывающем роад-муви по дорогам и полям черноземщины. Только про алкаша с гаечным ключом умолчал, зачем ей эти подробности.
Тетя Зина вроде прониклась, но задала последний наводящий вопрос насчет матери — мол в курсе она моих снов вообще и конкретно этой моей поездки в Тамбов?
Я ответил, что конечно в курсе, звонил и предупреждал, она дала добро. Добавил, что вот прям щас пойду на переговорный пункт и успокою ее.
— Ну давай, переговорная есть на почте, что по Дорожной улице, это рядом, — успокоенно сказала тетя Зина. А я таки попросил ее не говорить никому больше про мои сны, мол случайно проездом здесь оказался и случайно же помог дяде Мише и точка, а то хлопот потом не оберешься. А сам тем временем пошел на переговорный пункт, не чтоб позвонить, упаси бог, мать ж потом месяц успокаивать придется (вот вернусь домой, все и объясню), а чисто сделать вид, что позвонил.
Шел и радовался, а хорош же город Тамбов при тихой погоде, и люди здесь добрые и отзывчивые, можно сказать душевные, и выговор у них тут специфический, протяжный. Красота да и только… но вот где-то на полдороге на пути у меня попались три парнишки, разрушившие неземную красоту города.
