Империя. Книга 1 - [23]
«Отец истории» Геродот полагал, что финикийцы заселили эгейские острова Феру, Киферу, Фасос и Лемнос. Стефан Византийский приписывает им присутствие на Мелосе. То, что большинство островов Эгеиды было заселено финикийцами, занимавшимися морским разбоем, подчеркивал и Фукидид. Финикийцами по происхождению были и многие выдающиеся греки, например, первый философ Фалес Милетский, о чем прямо сообщает Геродот.
Рождение афинской демократии, в результате «свершения» тираноубийц-содомитов Гармодия и Аристогитона, также было, по рассказу Геродота, связано именно с финикийским наследием: «Гефиреи, из рода которых были убийцы Гиппарха… по моим сведениям, они были финикияне из числа тех финикиян, которые вместе с Кадмом прибыли в так называемую теперь Беотию… Те финикияне… со времени занятия Беотии сообщили эллинам множество различных знаний и, между прочим, письменность… Гефиреи вытеснены были впоследствии беотийцами и удалились в Афины. Здесь есть сооруженные ими святилища, из которых ни одно не имеет ничего общего с прочими афинскими святилищами»[44].
Греческая цивилизация сформировалась под воздействием двух противоположных сил. С одной стороны, суровый дух дорийцев, в наибольшей степени воплотившийся в Спарте, с другой – коммерческий дух Ханаана с культом торговли, пиратством и содомией. Более всего его пагубное влияние сказалось на Афинах, островах Эгейского моря и городах на побережье Малой Азии, основанных греческим племенем ионийцев.
Большинство греческих городов были зажаты в узких горных долинах, вытянутых в направлении моря, и конкурировали друг с другом за каждый клочок плодородной земли и каждый источник чистой воды. Это формировало особенный тип организации и политического мышления, который современные историки называют полисным. Каждый грек ощущал свою принадлежность прежде всего к маленькой общине, городу, в которой был полноправным гражданином. Каждый полис с подозрительностью и враждебностью смотрел на ближайших соседей. «У греков понятие свободы прежде всего своим острием обращено на ближайших соседей: не зависеть от них, вот что значит быть свободным»[45], – отмечал русский историк Р. Виппер. Никакое большое государство, тем более Империя, в недрах Греции зародиться не могло.
Геополитическое положение греческих полисов определяло особенности менталитета и характера их жителей. Именно эллины положили конкуренцию в основу общественной жизни. Каждый грек завидовал соседу и стремился его превзойти – физической силой и ловкостью (так возникли олимпийские игры и их аналоги), аргументацией в споре (так возникли риторика и софистика), мудростью (так возникли философия и наука), умением слагать стихи и рассказывать истории (так развились поэзия и проза, поддерживаемые многочисленными состязаниями).
Соревнование стало основой образа жизни греков, приобретая порой причудливые формы, от конкурсов мужской и женской красоты до состязаний в питии вина, иногда заканчивавшихся смертью участников. Своего рода символом всепроникающей конкуренции и зависти у греков может служить надпись художника Евфимида, сделанная на изготовленной им амфоре: «Евфимид, сын Полиаса, нарисовал это, как это никогда не умел Евфроний». Евфронием звали конкурировавшего с Евфимидом вазописца.
В результате у греков сформировалась цивилизация, которая поставила на первое место не религию, где требовалось единодушие, а культуру, двигателем которой было состязание и стремление прославить любой ценой свое имя. Такой ценой могли быть даже ужасные преступления, как у сжегшего храм Артемиды в Эфесе Герострата или у Павсания, убившего Филиппа Македонского под влиянием слов, что больше всех прославится тот, кто убьет совершившего наибольшее.
В то же время зажатые с суши, греки имели перед собой обширные морские просторы, мотивирующие к колониальной практике по образцу ханаанейцев. Перенаселенные полисы отправляли часть своих «лишних» граждан в далекое плавание к берегам Фракии, Понта (Черного моря), Тавриды (Крыма), Малой Азии, Италии, Сицилии, Галлии, Испании. Там были основаны несколько сотен греческих колоний, общее число жителей которых составляло 1,5–2 миллиона человек.
Деятельный обеспеченный грек в одно время года пахал землю и собирал урожай, а в другое готовил корабль для дальнего плавания за прибылью, как это описано в поэме Гесиода «Труды и дни». Коммерция стала для греков важнейшей сферой конкурентной борьбы. «Сосед усердно состязается с соседом, стремясь к богатству… и гончар питает злобу к гончару, а плотник к плотнику», – писал Гесиод»[46]. «В богатстве – весь человек; Кто добр, но убог – ничтожен»[47], – был убежден поэт Алкей. А знаменитый законодатель афинянин Солон изрек: «Для людей и богатства границ не указано точных, и кто владеет казной, большей, чем прочие все, жаждет удвоить ее»[48].
Еще одной особенностью эллинов стало то, что у них практически полностью исчезла монархия. Старинные цари-анакты, герои Троянской войны, были свергнуты еще дорийцами, а теперь пришел черед и князей-басилеев. Их потеснили олигархи, богатые землевладельцы и торговцы. «На смену монархии повсеместно пришла олигархия, правление более-менее узкого круга аристократов… к началу архаической эпохи мы уже почти повсеместно застаем в полисах Эллады аристократические режимы… Как в свое время на смену анактам пришли басилеи, так теперь их место у кормила полисов заняли аристократы. Эта тенденция продолжалась и в дальнейшем, приведя в конце концов к появлению в ряде полисов (хотя отнюдь не во всех) демократического устройства»
