Империя из песка - [5]

Кольцо на цепочке вокруг шеи и пузырек со смертью, лежащий в кармане, говорят «нет».

Однако информация, которую я обнаружила в руководстве по выживанию, написанная безупречным, разборчивым почерком, утверждает иное. Я уверена, что папа изменил свое решение: он поверил в то, что на острове и в самом деле можно обрести свободу – и что ради этого пожертвовал жизнью. Он пытался указать мне путь. Может, надеялся, что я сумею вырваться из лагеря.

И я сумела.

– Должна же я во что-то верить, – осмеливаюсь я взглянуть Алексе в глаза. – Да и ты тоже. Слишком уверенно ты бежала, а так бывает, только если знаешь, куда направляешься.

– Ты неправа, – отвечает Алекса, не моргая. – Я просто-напросто удирала, не разбирая дороги.

3

Страница сорок семь книжки «Выживание: полевое руководство» от края до края покрыта карандашными пометками – убористым, с сильным наклоном вправо почерком, – никак не связанными с печатным текстом. В книжке не осталось пустых страниц и полей: отец использовал все свободное место – и даже больше. Я столько раз перечитывала его записи, что буквально вызубрила их наизусть. Я перелистываю страницы, которых он когда-то касался, пробегаю пальцами по бурым пятнышкам грязи и пота, и мне становится легче.

Наверху – надпись, дважды подчеркнутая: «Остров Убежище». Ниже страница представляет собой единый, непрерывный абзац, но я мгновенно нахожу отрывки, что всегда меня завораживали.

Нейтральная территория. Свободная от оружия зона.

Скрытые среди папоротников храмы, выстроенные из камней и тайн.

Монахи, которые даруют беженцам защиту от обеих сторон военного конфликта, принимая их в свой монастырь. Всем, кто приходит с миром, без малейшего намека на враждебность, наносят особые татуировки-голограммы.

Вот что ждет нас на острове – если верить записям отца.

Но никто не знает наверняка.

Я поправляю парус, ориентируясь по нарисованной от руки карте и закатному солнцу. Девицы следят за мной, но не возражают – значит, направление могу выбирать я.

– Алекса! – зову я. – Под сиденьем компас не попадался?

Мы уже обыскали каждый доступный нам дюйм лодки – ключи погибшего офицера подошли лишь к половине замков на ячейках для хранения – и обнаружили приличный запас питательных батончиков и одинокую бутылку «Хейвенвотер». Фильтр в ней почти сдох, но еще как минимум пару дней у нас будет чистая, опресненная вода. Если мы, конечно, будем экономить. Алекса вдобавок нашла кучу навигационного оборудования – в основном морские карты и всякие инструкции – и два оранжевых спасательных жилета.

Алекса вытаскивает компас из кармана и бросает его мне:

– Развлекайся.

– Могла бы и помочь!

– Ага, могла бы, – отзывается она.

И она уходит в дальний конец лодки, который покидала за первый день нашего плавания от силы на полчаса, и вскрывает упаковку батончика.

– Так даже лучше, – говорит Хоуп. Голос у нее настолько мягкий, что его совсем не приходится понижать. – Мне рядом с ней неуютно.

– Из-за пушки? – спрашиваю я. – В ней, если что, нет пуль.

– Нет, дело не столько в пистолете, сколько в том, как она стреляла, – поясняет Хоуп. – Алекса… она – сама по себе.

Хоуп – добрая душа – не раскрывает мысль дальше, но я не слепая. Я вижу, что Алекса считается с нами лишь в тех случаях, когда у нее нет иного выбора. И ей на все плевать до тех пор, пока дело не касается лично ее.

– Понимаю, – говорю я. – Мне тоже рядом с ней неуютно.

Тянусь за отцовской книжечкой, которую оставила на сиденье, но ее нет на месте. Тотчас впадаю в панику, готовая перевернуть лодку в буквальном смысле вверх дном. Оглядываю деревянную палубу, скамейки… и, наконец, замечаю яркое пятно горчично-желтой обложки в руках Финнли. И от этого зрелища у меня внутри что-то обрывается. Финнли не такая, как Алекса, – да, она вспыльчивая и упрямая, но Хоуп познакомилась с ней задолго до побега. Хоуп ей доверяет. Дело не в самой Финнли, а в том, что… это слишком личное.

Она просто решила почитать книжку, напоминаю я себе. Книгу о насекомых и растениях, о способах построить укрытие, развести костер и очистить воду – с параллельно написанными заметками моего отца. А еще там есть информация про остров Убежище, схемы и карты. И несколько набросков, что напоминают мне про тот год, когда отца щедро наградили за его архитектурные проекты. Мы отправились в ресторан отпраздновать и ели стейки за триста долларов.

О карте, ведущей к острову, девушки узнали, как только я вытащила книжечку из кармана. И скоро последуют неизбежные вопросы… много вопросов. А я пока не готова на них отвечать.

– Чего? – смотрит на меня Финнли поверх руководства. – Вернуть?

«Нельзя без спросу брать чужое, – хочу сказать я. Больше от отца у меня ничего не осталось.

Но выходит только:

– Нет, можешь полистать.

Я не должна беспокоиться. Она смотрит на меня без задних мыслей.

– Где ты вообще ее взяла? – Финнли щурится, переворачивая страницы. – Тяжко было, наверное, прятать ее от Волков.

Финнли даже не представляет насколько.

Книжка попала мне в руки по ошибке, не иначе. Мне бы ни за что ее не отдали, если бы хоть кто-то догадался заглянуть внутрь. Но зачем им изучать руководство?