Империя Четырех Сторон - [54]

Он попросил в палату телевизор, газеты и компьютер. В третьей просьбе ему отказали. Слишком дорого оказалось протянуть интернет в палату, а тем более, устанавливать wi-fi порт на этаже. Но и газет было достаточно, чтобы узнать новости о гонке. Ее пришлось закончить досрочно. На предпоследнем этапе некая подпольная группа, называвшаяся «Революционный фронт имени Манко Юпанки» пообещала устроить мощный теракт, если символ неоколониализма – а именно так революционеры обозвали всемирную гонку – не прекратит свое существование, а развлекающиеся в Андах миллионеры не перестанут загрязнять чистейший воздух латиноамериканских просторов своими машинами. О том, что это нешуточные угрозы, стало ясно после того, как спасатели нашли остов обгоревшего автомобиля и в нем тело одного из гонщиков. Вернее то, что от него осталось. Речь шла об украинском автомобиле и его пилоте. А где находится штурман, гражданин Боливии, ни пресса, ни полиция не знает. Ну, а согласно итогам соревнований, победителем признали американца Робби Горовица.

В другой газете Вадим нашел свою фотографию, а под ней интервью Стампы, наткнувшегося на обгоревший болид в каньоне реки. Много было в этом интервью о профессионализме гонщика и бескорыстии того, кто о нем рассказывал. Мол, Стампа помогал поднимать украинскую команду, потому что ему, как профессионалу, очень понравились эти самоотверженные ребята из Восточной Европы.

Вадим слегка улыбнулся, читая это. В интервью ни слова не было о тех высоких гонорарах, которые получал от команды франко-итальянский альтруист.

В третьей газете выздоравливающий пациент провинциальной клиники обнаружил выдержки из технического отчета о состоянии его машины. Комиссары нашли колесо в нескольких километрах от автомобиля, и сразу же возник вопрос о том, кто его прикручивал. Местная полиция арестовала было Бубенчика и прочих механиков. Но вскоре отпустила, поскольку было установлено, что последний раз гайки закручивались, – и, вероятно, раскручивались! – инструментами, которых не было в командной «техничке». Установить это было довольно просто, по следам металла, оставшимся на болтах. Вадим прочитал фразу несколько раз, чтобы понять ее смысл. И наконец понял – кто-то специально ослабил болты. И это основная версия гибели украинского экипажа.

Штурман экипажа – о нем сообщалось только, что он являлся гражданином Боливии, – находился в розыске. «Это значит, – догадался Вадим, – что тело Эспинозы или то, что от него осталось, они приняли за мое. И это, откровенно говоря, странно».

Судя по тому, что в теленовостях ничего не говорили о террористах, из-за которых пришлось прекратить гонку, история эта уже не являлась «хэдлайном», так что нетрудно было сообразить – времени прошло немало. Нарисованный компьютером календарик, который обычно появляется за спиной у ведущего новостей, помог определить, что без памяти Вадим продержался три недели. Правда, врачи, эта веселая семейная парочка эскулапов, считали, что память к нему все еще не возвращается. Хорошо еще, что они не интересовались спортом вообще и гонками в частности, а то непременно догадались бы, кто он. Тем более, гонщик сообщил, что вспомнил свое имя: Вад.

– Бад? – произнесла креолка-медсестра. И украинец вспомнил, что почти так же называл его старый друг Норман: Бадын. Так очень часто в испанском языке звук «v» превращается в твердый «b», а вместо «m», оказывается, удобнее выговаривать «n», и Вадим никогда не поправлял своего друга.

– Хороший прогностический признак, – сказал главврач. – Он уже вспоминает свое имя.

Через неделю Вадима собирались выписать из больницы. Но вот куда? – это был вопрос, который главврач задал вслух.

– У меня есть идея, – сказала его жена. – Он ведь иностранец?

– Tú eres un extranjero, si? – немного фамильярно спросила креолка, обратившись к Вадиму, и ее красивые бедра слегка качнулись из стороны в сторону.

– Si, señora, – Вадим сохранил вежливую субординацию.

– T’eres un extranjero más inteligente? – продолжала свой опрос-допрос женщина.

– Un inteligente, si, – кивнул Вадим, при этом подумав, что она слизывает звуки, как помаду со своих надменных губ, и что слово «más», то есть «более», к понятию «интеллигентный» не очень подходит. «Ну, да ладно», – улыбнулся он про себя.

– Иностранец-интеллигент, – говорила креолка мужу. – Таких в нашем городе двое. Сэм Уильямс да еще этот.

– Сэм Уильямс, да, – согласился главврач с женой. – Но при чем тут наш Бад?

Женщина покрутила рукой у виска. Это было привычное движение, которое в разговорах с мужем креолка использовала порой по несколько сот раз в день.

– Ты не понимаешь, да? Так я тебе объясню. Его надо выписывать. Но ему некуда идти. У него нет денег, нет и документов.

– А-а-а, – сказал главврач. – А почему ты думаешь, что Уильямс согласится принять к себе в дом такого бесперспективного постояльца?

На что жена только усмехнулась.

– Пусть только попробует не принять. Тогда я позвоню в Нью-Йорк твоей сестре и попрошу ее сообщить в Службу внутренних доходов Соединенных Штатов о том, что гражданин США Сэмюэль Уильямс зарабатывает на жизнь, показывая туристам джунгли Амазонии, а также издает под чужим именем книжки, при этом уклоняясь от уплаты налогов на родине. И поверь, твоя сестра мне не откажет.