Империя Четырех Сторон - [53]

– Понаставили тут, – ворчал старый рыбак, – места им мало.

Он был прав. Места на причале в Пуэрто-Мальдонадо не хватало. Город аккуратно отвоевывал себе пространство у реки и у джунглей. За причалом уже стоял старый джип, от руки расписанный граффити разных цветов. Как только на телефоне старого рыбака появилась индикация мобильной сети, он тут же позвонил в местную больницу. Но, к сожалению, в больнице машины не оказалось, и главврач попросил своего брата съездить в порт и забрать раненого. А брат главврача в этот момент был занят очень важным делом: он был на приеме у местного парикмахера. Бритье для него было чем-то вроде священного ритуала, важного акта, который никак нельзя было пропустить. И это было вполне объяснимо. Брат главврача отрастил роскошные усы, за формой и размером которых он тщательно следил, а потому доверял подрезать их только одному парикмахеру в городе. Ну, и, конечно, кроме усов, нужно было держать в порядке и окрестности, вовремя стричь и подбривать их. В итоге, брат эскулапа попросил смотаться в порт своего соседа. А у соседа не оказалось машины, и тот не придумал ничего лучше, как пойти в ближайшую гостиницу и попросить одну из машин, на которых здесь возят туристов в джунгли и на рыбалку. Все в этой расписной, как русская матрешка, машине было прекрасно, кроме одного. О чем старый рыбак не преминул сказать соседу брата столь уважаемого человека, коим был главврач.

– Здесь сиденья не откидываются! Они же приварены! – зарычал старик на водителя.

– Да, но места вполне хватает для пятерых, – промямлил тот.

– Пятерых здоровых, осел! А нам надо положить вот его. Я уже не говорю, что мы несем раненого на руках. Где носилки?!

– Ну я же не «скорая помощь», – нашелся что ответить сосед.

– Не скорая он помощь! – проворчал рыбак. – Ладно, ребята, поехали в госпиталь. Трогай!

Всего этого Вадим не слышал. И не помнил, что ему разжимали челюсти деревянной дощечкой, как это делают эпилептикам, а затем в образовавшуюся щель по капле заливали соленую воду. Соль, говорят врачи, удерживает воду в организме, и это то, что нужно было Вадиму в первую очередь. С него сняли комбинезон и обработали раны. Их было так много, что несложная процедура продолжалась дольше, чем хирургическая операция. Впрочем, некоторые глубокие порезы пришлось сшивать. Врач ввел раненому противошоковый препарат – это на тот случай, если бы пациент пришел в сознание от боли. Но, видимо, это была перестраховка, и боль до сознания Вадима еще не доходила, не могла дойти. Разум, до поры до времени, отсекал чувства. И включил сознание только на следующий день.

– Как вас зовут? – спросила его медсестра, как только Вадим открыл глаза.

Доктор, стоявший рядом, покрутил пальцем у виска:

– Ты сумасшедшая, да? Или из полиции? Зачем спрашиваешь имя? Сначала убедись, что у него все рефлексы в порядке.

– В порядке, доктор, – сказал Вадим по-испански. – У меня теперь все рефлексы в полном порядке.

Медсестра, немолодая, но все еще красивая креолка, в которой возраст еще не уничтожил следы привлекательности, вышла из палаты, вильнув напоследок бедрами. У этих южных женщин, с примесью негритянской крови, самой выдающейся частью тела была именно задняя. «Попа, как полочка», – отметил Вадим и подумал про себя, что реакции у него, действительно, приходят в норму. За медсестрой, вильнувшей, как рыбацкая лодка, кормой, выскочил и доктор. Невооруженным взглядом было видно, кто в этом дуэте играет первую скрипку, а кто только подыгрывает.

– У него нет документов, мы не знаем, кто он и откуда, мы не знаем, почему он так изранен! – услышал Вадим женский голос из-за двери.

– Ты можешь говорить не так громко! – яростно зашептал в ответ мужской.

– Мне все равно, – сказала креолка. – Но я не хочу, чтобы в твоей больнице появилась полиция и распугала пациентов. Это наш бизнес, наш хлеб!

Мужской голос ее успокоил:

– Хорошо, хорошо, мы выясним все сами.

Удивительно, что иногда достаточно послушать короткий диалог, чтобы понять, что к чему. Пациенту стало ясно – осматривал его главврач, ему помогала медсестра, она же его жена или верная спутница жизни. И, по совместительству, реальная хозяйка положения в той клинике, где ему предстояло залечивать раны.

Вадим решил, что говорить о себе пока не будет. Сначала ему нужно было выяснить, сколько времени прошло с того момента, когда он избежал смерти, столь похожей на жертвоприношение. Потом – и это было самое важное – что случилось с гонкой, кто выиграл ралли. Понятное дело, все закончилось без него. Но история о погибшем экипаже должна была облететь весь мир. Ведь где-то в интернете он прочитал сообщение о том, что сто восемьдесят восемь стран сообщают о новостях на трассе.

Полицейским о новом пациенте не сообщили. Хотя главврач и его жена-креолка хорошо понимали, что однажды они узнают о странном пациенте. От кого? Да хотя бы от рыбаков, которые его сюда привезли. Или от этого соседа («вот идиот, брат, нашел, кого просить!»), человека явно недалекого. Но с соседом удалось быстро разобраться: не в его интересах лишний раз встречаться с полицией. А рыбаки могли проговориться. И обязательно проговорятся, ввернут красивый рассказ в разговоре со своими товарищами-собутыльниками. Повезло, правда, что они тут же умотали на свой промысел. А там, понятное дело, ни мобильной связи, ни телеграфа, ни интернета нет. Так что пару недель на лечение и выяснение обстоятельств у медицинского тандема было. Но в первые дни в больничной палате на вопрос о том, откуда он, Вадим отвечал: «Не помню». В истории болезни пришлось большими буквами написать «Амнезия» и ждать, пока у пациента наступит просветление памяти.