Империя Четырех Сторон - [48]
Эспиноза уже лежал на камне. Предводитель резким движением попробовал разорвать у него на груди комбинезон. Тот не захотел поддаваться. Тогда другой, Официант, расстегнул змейку, деловито поправляя складки на животе комиссара. Они мешали Эспинозе одеваться и точно так же не давали раздеть комиссара, махавшего правой рукой. Когда индеец справился с комбинезоном, он сорвал с беспомощного человека футболку. Вадим заметил, как, отлетая в сторону, она мелькнула надписью «We never stop». А дальше…
А дальше в руках Предводителя вдруг показался предмет, напоминавший штык или шило, только гораздо большего размера, почти как меч. Он взял его за рукоятку обеими руками и, что было сил, вонзил страшное оружие в обнаженную грудь Эспинозы. Вверх брызнул фонтан крови. Рука Себастьяна задергалась в конвульсиях, а потом безжизненно, как плеть, упала вниз. Кровь долго не останавливалась, но Предводитель даже не старался уклониться от красного потока. Он возился возле убитого комиссара, но что именно делал убийца, Вадим так и не рассмотрел, поскольку тот повернулся к гонщику спиной. Официант подбежал к вертолету и вскоре извлек из кабины нечто, отдаленно напоминавшее контейнер. Судя по серому блеску, он был сделан из металла. Помощник услужливо, как и подобает обслуживающему персоналу, открыл металлическую крышку и посмотрел на своего шефа. Предводитель развернулся и высоко вскинул правую руку. В его ладони лежал бесформенный красный кусок плоти, с которого стекала кровь. Это было сердце Эспинозы. Алые ручьи текли вниз по запястью и одежде человека с ножом. Он поднимал вырванное сердце вверх, а его губы бормотали неизвестные слова. Ассистент упал на колени. Все это напоминало какой-то ужасный кровавый ритуал. Наконец Вадим сумел рассмотреть лицо Предводителя. И ужаснулся. Невозможно было поверить! Человек с чужим сердцем в руке – Норман! Широкие скулы и слегка раскосые глаза на коричневом лице. Обычно они светились добрым и умным блеском, но сейчас в них была только злоба и ненависть. Да, это Норман! Шокированный Вадим чуть было не выронил бинокль. Когда он снова взглянул в него, попробовал взять себя в руки.
– Сон разума рождает чудовищ! – пробормотал гонщик самому себе. Он хотел сохранить присутствие разума, чтобы разобраться в ситуации, насколько это было возможно в его случае.
Индеец был очень похож на Нормана. Но явно чуть менее упитан. Впрочем, это еще ничего не значило. С момента своего таинственного исчезновения Норман мог и похудеть. Вадим навел резкость в бинокле. А вот сетка морщин на лице убийцы комиссара говорила о солидном возрасте. Так быстро профессор не мог состариться. Вадим еще внимательнее пригляделся. Человек возле машины был крепким, в нем чувствовалась мощная физическая сила. Габариты машины позволяли оценить его рост. Он был значительно выше, чем Норман, сложение которого подтверждало теорию о том, что индейцам в Андах не нужен высокий рост. Вадим слегка успокоился. Его друг не убийца. Внизу стоял индейский вождь с фотографии, которую Эспиноза привез с собой на бивуак. Да, сомнений быть не могло. Лицо на фото принадлежало человеку, которого Вадим увидел в бинокль. Только на нем, вместо царского наряда, красовалась футболка с логотипом гонки. Вот и вся разница.
Вадим не стал долго раздумывать над этим совпадением. Иначе он бы вспомнил, что черно-белой фотографии, которую ему показывал Эспиноза, около пятидесяти лет – судя по дате, – а вождь, прилетевший в голубом вертолете, стариком не выглядел.
Вождь положил сердце в контейнер, его помощник закрыл крышку и понес его в вертолет. «Через минуту вертолет поднимется! – дошло до украинца. – Они будут меня искать. И обязательно найдут». Оплакивать друга не было времени. Для того, чтобы подумать над тем, что произошло, не было сил. Вадим принялся тихо, по-пластунски, карабкаться по склону в направлении гоночной трассы. Его могла спасти только случайность.
За спиной он слышал рокот двигателя. Свист вертолетных лопастей вызывал дрожь в спине и в мышцах. Ни с чем не перепутаешь этот звук. И если раньше Вадим думал, что он обещает спасение, то сейчас знал наверняка: так посвистывает смерть. Все ближе и ближе она подлетала к нему против солнца.
И солнце снова помогло ему остаться невидимым. Пилот – похоже, это был Предводитель – не заметил его на склоне. Голубой вертолет улетел дальше. «Он развернется. И вернется», – обреченно понял Вадим. Но когда он снова услышал этот вызывающий дрожь свист, склон оказался в тени. А потом наступили сумерки. Почти моментально, как это всегда бывает в тропиках, особенно, если солнцу помогают спрятаться высокие горы.
Уже в темноте Вадим увидел сноп огня. Он появился примерно на том месте, где лежала гоночная машина.
Надо было подождать утра на склоне. А потом идти вперед. Для того, чтобы выжить, у Вадима оставалась только бутылка воды.
Once. El rescate
Золото само шло в руки к испанцам. Цепочки носильщиков бесконечной вереницей двигались в Кахамарку, где в ожидании своей судьбы томился Великий Инка. Каждую группу сопровождал чиновник-кипукамайок, чтобы фиксировать количество золота, поступавшее в распоряжение людей Солнца, а действия и расчеты инкского чиновника контролировал испанский солдат. Как правило, испанцы ехали вслед за группами носильщиков на лошадях, и умение подчинять себе неизвестное индейцам животное вызывало у тех священный трепет. И в самом деле, на первый взгляд, люди Солнца казались простым обитателям империи могучими волшебниками, хотя вскоре всем стало ясно, что испанцы такие же люди, как и подданные Великого Инки: слабые перед природой и вышестоящим начальством. Все, что им приказывал бородатый старик в блестящем шлеме, они торопились исполнять без промедления. Они звали старика Писарро. Конечно, его настоящий возраст еще не позволял назвать его старым, но время, проведенное им в колониях Испании, к северу от Тавантинсуйу, не могло не сказаться на его внешности. Седина и морщины говорили о том, что у Писарро оставалось слишком мало времени на подвиги и он экономно использовал его, каждый новый день наполняя делами.
