Империя Четырех Сторон - [44]

– «Акуна матата, золотые слова!

Акуна матата, не болит голова…»

Голова болела у Себастьяна. И боль усиливало чувство стыда и вины. Да, он вызвался добровольцем, чтобы занять место штурмана и спасти команду от схода с гонки. Но в то же время его руки оказались ненадежным подспорьем. Впрочем, в отличие от головы.

На одной из остановок Вадим забрался под задний мост.

– Елки-палки! – донеслось оттуда.

– Что-то не так, Вадим? – крикнул штурман.

Пилот, кряхтя, выбрался из-под автомобиля.

– Греется редуктор. Если мы не придумаем, как его охладить, мы застрянем в пустыне.

Это была очень большая проблема. Никто не стал напевать «акуна матата». Редуктор раскалился настолько, что от прикосновения к нему у Вадима на пальце выскочил волдырь. Нужно было стоять и ждать, пока редуктор остынет. Если же ехать дальше, то задний мост может выйти из строя в любой момент. И тогда никто никуда уже не поедет. Эспиноза вникал в ситуацию, потягивая через трубочку воду из питьевого бачка. И тут ему в голову пришла идея.

Набрав полный рот воды, он издал непонятные звуки, что-то вроде «мгаам!», и полез под задний мост. Сделать ему это было сложнее, чем Вадиму, но он добился своего и с силой выпустил струю изо рта прямо на редуктор. Металл злобно зашипел. Себастьян вылез и снова набрал воды. Вторая порция обдала редуктор. Шипение стало чуть менее интенсивным. После третьей водяной струи деталь уже не шипела.

– Гениально! – воскликнул Вадим. – Можно ехать!

Он явно повеселел. Себастьян это чувствовал интуитивно, ведь по лицу Вадима сложно было понять, злится он или радуется. На следующей вынужденной остановке экипаж остановился, и штурман без лишних разговоров полез поливать редуктор. Система принудительного охлаждения работала отлично, и Эспинозе пришла на ум еще одна мысль, которую он счел гениальной. А именно запатентовать столь простой и эффективный способ решения проблемы перегрева.

До конца гонки оставалось четыре дня. Вадим понимал, что у него, впервые в истории его страны, появился шанс выиграть бронзового бедуина. По условиям ралли-рейда, победитель гонки получал статуэтку, стилизованный бюст хозяина пустыни, спрятавшегося в широких складках своего традиционного костюма. Впрочем, даже тот, кто просто доезжал до конца этого тяжелого марафона, не покидал триумфальный подиум с пустыми руками. Каждый экипаж получал бронзовую медаль с логотипом рейда. Никакого золота, только бронза, самый демократичный металл.

На бивуаке Вадим и Себастьян щедро поделились новым способом охлаждения с соперниками. Дело было под широкими тентами спешно развернутой столовой. Вадим и Себастьян весело болтали с друзьями из России и Франции, а те, запихивая в себя латиноамериканские вкусности, обильно заливали их водопадами безалкогольного пива. Вадим не любил пива, и Себастьян из чувства солидарности решил отказаться от напитка, мотивируя это тем, что не стоит травить душу и обманывать себя безалкогольным. Алкоголь, как известно, среди гонщиков не приветствовался.

– В общем, мы никогда не останавливаемся, – подвел итог своей автобайке комиссар. И указал на футболку Вадима, на которой был изображен автомобиль вместе с надписью «We never stop!» Что отличает любого славянина от европейца и, уж тем более, жителя Штатов? И что роднит с темпераментными латиноамериканцами? Правильно, душевная щедрость. Придумает гринго какую-нибудь ерундовую технологию и раззвонит об этом на весь мир, запатентовав перед этим, – чтобы денежки капали. А славянин – или такой вот сметливый южанин, как Себастьян, – найдет гениальное и простое решение сложных проблем, расскажет об этом друзьям ради минутного бахвальства, да и забудет об этом. А потом, когда понадобится, купит свое же изобретение. В яркой упаковке. У американца.

– Этот парень подходит к нам уже в третий раз.

Вадим показал на молодого человека индейской внешности, работника столовой, уносившего подносы с остатками трапезы. Парень улыбнулся, видимо, не совсем понимая, о чем идет речь. Хотя он должен был разобрать окончание фразы. Пилот произнес ее по-испански.

– Ему не нравится, что мы собираемся оставить поднос с тарелками на столе, – догадался Эспиноза. – Здесь все уносят грязные подносы сами. Это столовая, а не ресторан.

– Так и быть, унесем и мы, – с улыбкой сказал Вадим. – У тебя ведь нет короны?

Они уже стали мало-помалу переходить на «ты». Проводя целый день в жаркой машине, потея под гоночными комбинезонами, очень сложно придерживаться условностей политеса.

– Вроде нет, – похлопал себя по макушке Себастьян, и на его затылке затрясся каскад тяжелых складок.

– Вот и хорошо. Тогда нечему падать, – подмигнул штурману гонщик.

И оба раскатисто захохотали. Индеец, бродивший между столами, сдержанно улыбнулся.

Этот парень один из немногих, кто переезжал вместе с гонкой из лагеря в лагерь. Таких среди обслуживающего персонала были единицы. Администрация ралли считала их особо ценными работниками. Вскоре Себастьян еще раз увидел индейца. Но уже при совсем иных обстоятельствах.

Что случилось с машиной в каменистой и пустынной местности невдалеке от бразильской границы, Вадим так и не понял. Он подумал, что просто не вписался в поворот, проходя на скорости около сотни километров в час вдоль русла высохшей реки. Она протекала здесь настолько широким потоком, что противоположная стена каньона стояла в нескольких километрах от трассы. А может быть, здесь было древнее море или озеро. С левой стороны трассы виднелся обрыв, переходивший нижним краем отвесной стены в длинную насыпь. Рельеф трассы напоминал боливийское плоскогорье Альтиплано, так что без опасений можно было держать скорость сто пятьдесят километров в час. Но вдруг внедорожник повело так, что пилот не смог справиться с управлением и вернуть над ней контроль. А через мгновение он увидел, что оранжевый болид обгоняет колесо. Оно катилось, словно предвосхищая траекторию, по которой за ним следовала машина. Колесо вращалось как бешеное, и Вадим понял, что это его собственное. А дальше машина кубарем сорвалась вниз, прямо в каменный каньон сухого русла. Каркас безопасности защищал экипаж от серьезных травм. Система ремней накрепко фиксировала гонщиков в жестких креслах полукруглой формы. Сферические шлемы предохраняли от случайных ударов. Одного мгновения было достаточно, чтобы Вадим успел заметить, как колесо продолжает свой путь по трассе вдоль каньона. «Главное, не попасть в более глубокий разлом!» – крутилась в голове мысль. Если машина рухнет с большой высоты, то экипаж не спасет даже жесткий внутренний каркас.