Империя - [35]

Что могли сделать эсеры в смысле национальной политики? Как и каким образом они собирались строить отношения с "демократическими" Туркестаном, Закавказьем, Украиной и десятком казачьих "войск"? Во время войны? Эсеры ведь рассматривали дальнейшее участие России в Первой Мировой не больше и не меньше как "священный долг перед старейшими демократиями". Выхода из ситуации было лишь два: первый, тут же сам собою и напрашивающийся, – просто распустить Россию, как то и было проделано в 91-м году, второй, если бы случилось чудо и они вышли бы из под контроля и пожелали перед смертью помучиться, состоял всё в той же гражданской войне. Гражданская война в России была, между прочим, неминуема даже и в том случае, если бы каким чудом на её просторах и отыскался безумец или святой, что иногда означает одно и то же, не только поднявший знамя монархизма, но и сумевший бы собрать вокруг себя более или менее внушительное число сторонников. Февраль был подстрахован сразу несколькими "Операциями Прикрытия", Россию покатили с горочки вниз и уж кто-кто, а эсеры выруливать в сторону и не собирались. Не это являлось их "сверхзадачей". Даже если предположить, что обстоятельства сложились бы таким образом, что эсеры избрали бы путь возвращения стране суверенитета, то-есть путь большевиков, то гражданская война в их исполнении означала бы гражданскую войну под националистическими лозунгами. Собрать Россию после ТАКОЙ гражданской войны уже не удалось бы. Наверное, никогда. К этому ведь и подводили Россию. К этому её подводят и сейчас.

Империя – 28

Нужно всегда говорить "нет!".

В ответ на любое мнение, противоречащее вашему, в ответ на любую просьбу, в ответ на всё, вообще – на всё. "Нет." Нет, и все дела. Сказав "нет", вы сразу ставите себя в положение выигрышное, а своего оппонента – в проигрышное. Если даже ситуация спонтанна, если, говоря "нет", вы не собираетесь излечь никакой выгоды из сложившегося положения, если кто-то просто спрашивает у вас как пройти на улицу имени Патриса Лумумбы, даже и в такой обыденнейшей ситуации лучше сказать "нет". "Не знаю". И улицы такой не знаю и кто такой Лумумба ваш тоже не ведаю. Произнося "нет", вы по меньшей мере выигрываете время. Вы можете подумать. Сказать "да" вы успеете всегда. В любом случае так даже и лучше выйдет. Чисто психологически. Любому будет приятно услышать "да" после того, как он уже услышал "нет". Вот кто-то уходит от вас в сокрушении, и вдруг слышит: "Постойте-постойте…", он останавливается, в нём просыпается надежда, ну или не надежда, но всё равно какое-то приятное чувство, предвкушение, и вот тут он слышит – "Да!". Приятно, чёрт возьми. И ему приятно, и вам приятно, что вы доставили человеку маленькое удовольствие. И приятно тем более, что от вас при этом не потребовалось вообще ничего. Всего-то и сделали, что сказали сперва "нет".

А вот когда вы сразу сказали "да", а потом пытаетесь сменить его на "нет", то тут уже вы себя ставите в положение изначально невыгодное. И я уж не говорю, что сказать "нет" после того, как вы уже сказали "да", очень трудно. Вам, вам трудно. Психология-с. Это всё равно, что дать кому-то что-то, а потом это что-то отнять. Давать всегда легко и приятно, а вот отнимать бывает тоже приятно, но далеко, очень далеко не так легко, как легко было давать. Обычно же процесс отнимания нелёгок и неприятен. И для дающего, и для берущего.

Если это верно в отношении отдельно взятого человека, то это верно тысячекратно в отношении того конгломерата людей, который мы называем "народом". На этом и строится то, что называется "националистической пропагандой". Попробуйте-ка что-нибудь дать народу, а потом это "что-нибудь" отнять. Попробуйте. Какую-нибудь совершеннейшую безделицу, то, что не только в ваших глазах, но и в "глазах" народа не будет обладать ни малейшей ценностью. Дайте, а потом отнимите. Попробовали? Какой-нибудь там национальный театр?

Но вот вы даёте народу то, о чём он не только не просил, но о чём он, народ, и думать никогда не думал. А вы ему – раз! и дали. На, дорогой народ, держи новую игрушку. А теперь попытайтесь эту игрушку отнять. Вот вы сообщаете людям, живущим в одном с вами государстве, что у них есть Имя. Вот вы им сообщаете, что у них есть собственная История, вот вы (вы, вы!) даёте им Правительство. Даёте им Армию. Даёте им в руки флажок, которым они могут весело размахивать. Весь процесс "давания" радостен, красочен. Праздничен. КАРНАВАЛЕН. На улицах – толпы, красный цвет, митинги, речи. На улицах – Свобода. Свобода говорить, что хочешь, свобода лузгать семечки и сплёвывать шелуху на тротуар, свобода дать в морду. И свобода в морду получить. Красота!

А тут вдруг – окрик: "А ну – геть! Какие такие флажки? Какая такая армия? КАКАЯ ТАКАЯ НЕЗАВИСИМОСТЬ? А ну-ка, поди сюда, негодник! Ближе, ближе. Давай сюда эту гадость!" И на глазах у ребёнка (а в глазах этих – слёзы) вы отнятую игрушку – хрясь! и пополам. А потом под ноги и – каблуком её. И ребёнку: "Да не расстраивайся ты… Я тебе новую куплю. Лучше. Дороже… Помнишь, видели мы давеча в витрине, называется – Единая и Неделимая? Вот её и купим. Да не реви ты, не реви. Ещё и благодарить будешь." А ведь ребёнок эту игрушку, что вы ему подарили, а потом отняли и растоптали, всю жизнь помнить будет. До гроба. Как захочется ему себя пожалеть, так и вспомнит. И слёзы опять на глаза навернутся. Не будет для него ничего в целом свете дороже той безделицы. Как, вы этого не знали?