Империализм доллара в Западной Европе - [51]
Торговля США приобретает всё более односторонний характер. В этом заключается несомненное противоречие. С одной стороны, Соединённые Штаты стремятся расширить сбой вывоз, не допуская соответственного ввоза; с другой стороны, остальные капиталистические страны, прежде всего страны Западной Европы, вынуждены ввозить, но вместе с тем не имеют возможности вывозить достаточное количество товаров. Отсюда хронический долларовый голод в этих странах, ставший огромным препятствием для восстановления мировой торговли. Этим двойным противоречием в значительной мере порождён «план Маршалла», который, однако, не только не в состоянии улучшить положение, но, наоборот, ещё более обостряет его противоречия.
Это одна сторона проблемы. Не меньшее значение имеет и другая сторона.
Выше были приведены данные, показывающие, что американские монополии ворочают огромными капиталами. Рост монополий, увеличение их капиталов и умножение их прибылей — всё это означает рост их ежегодных накоплений. Эти накопления должны найти себе выгодное поле приложения. Иными словами, встаёт вопрос: куда вывозить капитал?
«Учёный» прислужник американских монополий профессор политической экономии Гарвардского университета Элвин Гансен, экономический советник федеральной резервной системы, писал в книге «Роль Америки в мировом хозяйстве», вышедшей в 1945 г.:
«В хорошие годы накопления в Соединённых Штатах составляют около 20 % национального дохода, т. е. при 140 млрд. долл. национального дохода — около 28 млрд. в год. Найти удовлетворительное и выгодное применение… для такой огромной суммы внутри страны нелегко».
Ещё в период между двумя мировыми войнами американский капитал рыскал по всему миру в поисках сфер для наиболее выгодной инвестиционной деятельности за границей. Американская дипломатия ему всемерно в этом помогала.
Эту связь американской внешней политики с интересами монополий в области вывоза капитала весьма образно выразил генерал Смедли Батлер: «Беда Америки заключается в том, что, когда доллар зарабатывает здесь только 6 %, он становится беспокойным. Он отправляется за моря, чтобы получить 100 %. Флаг следует за деньгами, а солдаты за флагом».
Теперь американским монополиям, разбогатевшим на войне и в послевоенный период, нужно ещё больше зарубежных сфер приложения капитала для наиболее выгодного использования возросших накоплений.
Когда речь идёт об избытке товаров и избытке капитала, необходимо отдавать себе полный отчёт в сугубо относительном характере этого избытка.
Характеризуя избыток капитала, возникающий в наиболее развитых капиталистических странах в эпоху империализма, Ленин писал:
«Разумеется, если бы капитализм мог развить земледелие, которое теперь повсюду страшно отстало от промышленности, если бы он мог поднять жизненный уровень масс населения, которое повсюду остается, несмотря на головокружительный технический прогресс, полуголодным и нищенским, — тогда об избытке капитала не могло бы быть и речи. И такой «довод» сплошь да рядом выдвигается мелкобуржуазными критиками капитализма. Но тогда капитализм не был бы капитализмом, ибо и неравномерность развития и полуголодный уровень жизни масс есть коренные неизбежные условия и предпосылки этого способа производства»[67].
Конечно, если бы в Соединённых Штатах были поставлены такие задачи, как повышение жизненного уровня населения, ликвидация необеспеченности существования и неуверенности в завтрашнем дне миллионов людей, вовлечение в производственный процесс миллионов безработных, — тогда ни о каком избытке товаров и избытке капитала не могло бы быть и речи. Не пришлось бы говорить о таком избытке и в том случае, если бы Соединённые Штаты были готовы действительно помочь экономическому восстановлению разорённых стран Европы путём предоставления им кредитов и займов на нормальных экономических основах, без вмешательства в их внутренние дела, без навязывания им кабальных экономических условий и определённого курса внутренней и внешней политики.
Но тогда капитализм не был бы капитализмом. Американские монополии решительно отвергают оба эти пути.
Первый из этих путей они отвергают, потому что считают низкий жизненный уровень трудящихся масс Америки основным условием своих сверхприбылей.
Второй из этих путей они не менее решительно отвергают, потому что для монополий другие страны являются либо конкурентами, либо объектом эксплоатации; и в том и в другом случае американские монополии не только не заинтересованы в восстановлении других стран, но, наоборот, они стремятся использовать ослабление этих стран для их всестороннего закабаления.
Но тем самым, как будет показано дальше, политика правящих кругов Соединённых Штатов, определяемая волей монополистов, создаёт заколдованный круг противоречий.
Американские империалисты ищут выхода из этих противоречий на путях авантюристической политики безудержной экспансии, угрожающей кровным жизненным интересам народов, в том числе и американского. Это политика агрессии и подготовки новой мировой войны, встречающая всё растущее сопротивление во всём мире со стороны народных масс, готовых бороться за прочный мир, свободу и безопасность.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?