Императрица Орхидея - [20]

— Но ведь вам понравилась Нюгуру, не правда ли? — спросила она.

— Откуда я знаю? — Сын Неба возвел глаза к потолку. — У меня голова вся в дырках, словно решето.

Императрица закусила губу.

Сянь Фэн с шумом пересыпал на блюде бамбуковые палочки.

— Мои кости требуют, чтобы я дала им отдых! — Великая императрица потянулась на троне. — Я на ногах с двух часов утра, и пока никакого проку.

Сым подполз к ней на коленях. В руках у него был поднос с влажным полотенцем, пуховкой, зеленой бутылкой и разными коробочками с притираниями.

Великая императрица вытерла полотенцем руки, затем взяла пуховку, открыла одну из коробочек и напудрила свое лицо. Потом взяла зеленую бутылку и распылила из нее в воздухе ароматический туман.

В зале повис тяжелый бальзамический запах.

Я воспользовалась случаем и снова подняла глаза. Его Величество смотрел прямо на меня. Он скорчил забавную рожицу, как будто хотел заставить меня рассмеяться. Я не знала, как на это реагировать.

Между тем император продолжал кривляться. Создавалось впечатление, будто он нарочно меня провоцирует, чтобы я нарушила правила этикета. Тут мне на ум пришло поучение отца: «Молодые люди не пренебрегают своим шансом там, где пожилым мерещатся одни опасности».

Сын Неба улыбнулся. Я тоже улыбнулась ему в ответ.

— Это лето ожидается жарким и ветреным, — сказал император, продолжая поигрывать палочками.

Великая императрица обернулась в нашу сторону и нахмурилась. Я тут же вспомнила о той девушке, которую забили насмерть, и вспотела от страха.

Император поднял руку и пальцем указал на меня.

— Вот эту, — сказал он.

— Ехонала? — переспросил главный евнух Сым

Я почувствовала на себе обжигающий взгляд великой императрицы и опустила глаза. Наступила долгая, невыносимая тишина.

— Матушка, я сделал то, что вы от меня требовали, — наконец сказал император.

Императрица не удостоила его ответом.

— Сым, ты меня слышишь? — обратился император к главному евнуху.

— Да, Ваше Величество, слышу, — ответил Сым. — Я слышу вас очень хорошо. — Он почтительно улыбнулся, но создавалось впечатление, что он ждал, пока свое решающее слово скажет императрица.

Наконец с ее стороны последовало отрывистое «да». — В нем явно чувствовалось разочарование.

— Я... я желаю Вашим Императорским Величествам десять тысяч лет жизни, — начала я, запинаясь и не в силах сдержать дрожь в коленках. — Пусть ваше счастье будет столь же полным, как Восточно-Китайское море, а здоровье столь же цветущим, как леса на склонах Южных...

— Превосходно! Мое долголетие только что серьезно укоротилось! — перебила меня великая императрица.

Тут мои коленки окончательно меня подвели. Я опустилась на землю и в почтительном поклоне стукнулась лбом о пол.

— Боюсь, что только что я видела здесь привидение! — сказала великая императрица, поднимаясь с трона.

— Какое именно, моя госпожа? — осведомился главный евнух Сым — Я тотчас велю его изловить.

— Сым, давайте все на сегодня закончим.

И тут раздался громкий стук бамбуковой палочки, переброшенной на золотое блюдо.

— Наступила пора для песен, Сым! — скомандовал император.

— Ехонала остается! — пропел Сым

После этого я уже мало что помнила. Знаю только, что жизнь моя круто изменилась.

Главный евнух Сым опустился передо мной на колени, чем очень меня напугал. Он назвал меня своей госпожой, а себя — моим рабом. Он помог мне подняться с колен и удержать равновесие на своих танкетках. Что случилось с другими девушками, я вообще не заметила, и куда их увели — тоже.

С головой моей произошло что-то странное. Вдруг я вспомнила спектакль любительской оперы в Уху. Это случилось после празднования Нового года, и все были навеселе, включая меня, потому что отец разрешил мне тогда попробовать рисового вина, чтобы я узнала его вкус. Музыканты настраивали свои инструменты, и сперва издаваемые ими звуки казались очень сумрачными. Потом вдруг послышалось нечто, напоминающее ржание лошади. Потом шум ветра, несущегося по монгольской степи. А потом началась опера. Вошли актеры, одетые в женские платья с белыми и голубыми цветочными орнаментами. Музыканты ударили в бамбуковые барабаны, и актеры запели.

Крэк! Крэк! Крэк! — очень явственно вспомнила я звук барабанов. Такой противный, что я даже не могла понять, почему многим людям он нравится. Мать сказала, что это традиционное маньчжурское представление с элементами китайской оперы и что изначально такими зрелищами развлекались простолюдины. Со временем богатые тоже начали устраивать у себя подобные представления — «чтобы почувствовать вкус местной пищи».

Тогда я сидела на первом ряду и едва не оглохла от громкого стука. Барабанные палочки колотили по бамбуковым трубкам, словно молотком мне колотили по черепу. Крэк! Крэк! Крэк! От этого битья у меня испарились все мысли.

Главный евнух Сым сменил платье. Теперь на нем был халат с красными облаками, плывущими над зелеными соснами. На щеках он нарисовал большие красные круги, похожие на помидоры. Очевидно, рисование шло в спешке, потому что круги были размазаны, и даже кончик его носа оказался запачкан краской. Просто козлиное лицо, подумала я, а глаза как будто привязаны к ушам. Он улыбнулся и показал ряд золотых зубов.