Императрица Орхидея - [149]

Для меня в этом изречении не было никакого смысла. Она разочарованно покачала головой.

— Спокойной ночи и хорошенько отдохни, Нюгуру, — сказала я на прощание.

— Только ты пришли мне поскорее Тун Чжи.

После стольких дней разлуки мне так хотелось побыть рядом с сыном! Но я знала Нюгуру. Когда речь заходила о Тун Чжи, ее желание было законом, и я ничего не могла этому противопоставить.

— Можно я пришлю его к тебе после ванны? — робко спросила я.

— Хорошо, — ответила она, и я пошла к выходу.

— Не пытайся взобраться слишком высоко, Ехонала, — услышала я вдогонку ее голос. — Открой себя для вселенной и принимай все, что к тебе приходит. В борьбе нет никакого смысла.

Принц Гун уехал в Мийюн и оставил меня в одиночестве заканчивать обвинение Су Шуня. Мийюн находился в пятидесяти милях от столицы, и Парад скорби должен был сделать там последнюю остановку. Су Шунь и гроб императора Сянь Фэна по расписанию прибывали в Мийюн рано утром.

Жун Лу было приказано вернуться к Су Шуню и постоянно оставаться рядом с ним. Су Шунь был уверен, что все идет по его плану и что я, его главное препятствие, уже устранена.

Когда процессия подошла к Мийюну, Су Шунь был пьян. Он был настолько возбужден, что начал заранее праздновать победу вместе со своим кабинетом. Возле императорского гроба были замечены местные проститутки, которые воровали с него украшения. Когда генерал Шэн Бао торжественно встретил Су Шуня в воротах Мийюна, тот радостно объявил ему о моей смерти.

Получив от генерала не слишком вразумительный ответ, он огляделся кругом и тут только заметил стоящего рядом с ним принца Гуна. Су Шунь приказал Шэн Бао вывести принца Гуна вон, однако тот не сдвинулся с места.

Тогда Су Шунь повернулся к Жун Лу, который стоял у него за спиной. Тот тоже не повиновался.

— Стража! — завопил Су Шунь. — Схватить этого предателя!

— А у вас есть документ, подтверждающий ваше право? — спросил принц Гун.

— Мое слово — вот вам документ! — ответил Су Шунь.

Тогда принц Гун сделал шаг назад, а генерал Шэн Бао и Жун Лу, наоборот, сделали шаг вперед. Увидев это, Су Шунь вздрогнул.

— Вы не имеете права! Я назначен Его Величеством! Я представляю сейчас последнюю волю императора Сянь Фэна!

Императорская гвардия образовала вокруг Су Шуня и его людей круг.

— Я вас всех повешу! — завопил Су Шунь.

По сигналу принца Гуна Шэн Бао и Жун Лу взяли Су Шуня под руки. Тот сопротивлялся и призывал на помощь принца Цзэ.

Прибежал принц Цзэ со своими подчиненными, однако императорские гвардейцы их оттеснили.

Принц Гун вытащил из рукава желтый свиток:

— Всякий, кто посмеет выступить против приказа Его Величества императора Тун Чжи, будет приговорен к смерти.

Пока Жун Лу разоружал охрану Су Шуня, принц Гун вслух читал составленный мной указ:

— Император Тун Чжи приказывает немедленно арестовать Су Шуня. Су Шунь обвиняется в организации государственного переворота.

Когда Парад скорби продолжил свое движение из Мийюна в Пекин, Су Шунь сидел в клетке на колесах и был похож на циркового медведя. От имени своего сына я проинформировала правителей всех китайских городов и провинций о том, что Су Шунь арестован и смещен со всех своих постов. Принцу Гуну я сообщила, что считаю обязательным иметь под своими ногами твердую почву. Мне хотелось знать, что думают и чувствуют провинциальные власти, чтобы государственная стабильность не нарушалась. Если начнутся волнения, мне хотелось подготовиться к ним заранее. Ань Дэхай взял на себя это задание, хотя сам был освобожден из императорской тюрьмы всего несколько дней тому назад. Он был весь забинтован, но чувствовал себя счастливым.

Отклики на арест Су Шуня приходили со всех концов страны. Я почувствовала сильное облегчение, когда поняла, что большинство губернаторов встали на мою сторону. А тем, кто сомневался, я не запрещала вести себя честно. Я дала им понять, что хотела бы встретить с их стороны абсолютную искренность, неважно, насколько их мнение о Су Шуне противоречит моему собственному. Мне хотелось, чтобы они знали, что я готова их выслушивать и принимать их рекомендации, и особенно это касалось вопроса о мере наказания Су Шуня.

Спустя короткое время Су Шуня осудили два высших чиновника, стоящие во главе министерства гражданской юстиции и первоначально входившие в лагерь Су Шуня. После этого свою поддержку мне выразили генерал Цзэнь Гофань и другие китайские министры. Я тогда назвала их «сидящими за забором», потому что, прежде чем принять решение, они долго и пассивно наблюдали за обеими сторонами конфликта. Цзэнь Гофань осудил Су Шуня за «грубое нарушение исторических обычаев». За ним выступили правители северных провинций. Они были возмущены тем, что Су Шунь оттеснил от государственных дел принца Гуна, и предложили передать власть императрице Нюгуру и мне.

Как только Су Шунь прибыл в Пекин, над ним начался судебный процесс Председательствовал принц Гун. Су Шунь и остальные члены «банды восьми» были признаны виновными в попытке развалить государство, что было по законам Цин одним из десяти тягчайших преступлений, вторым после мятежа. Су Шунь также был признан виновным в преступлениях против семьи и против общественных добродетелей. В составленном мной документе я назвала его преступления «отвратительными и непростительными», а его самого «неисправимым».