Императорский Китай в начале XV века - [13]
Все сказанное убеждает, что правительство Чжу Юнь-вэня приступило к осуществлению обещанных «преобразований». Другое дело, что реформаторские шаги 1398–1401 гг. страдали непоследовательностью и в известной мере имели утопический характер. В настоящем исследовании более важно подчеркнуть, что реформаторская деятельность новой правящей группировки, протекавшая в условиях и без того накаленной внутриполитической атмосферы конца 90-х годов XIV в. и являвшаяся продолжением предшествовавшей внутренней борьбы, неминуемо должна была еще более обострить накопившиеся противоречия. Усиление внутреннего недовольства правительством, в частности в господствующих слоях китайского общества, было в данной ситуации почти неизбежно. Ликвидировать его мог лишь успех проводимых реформ.
Однако шансов на такой успех было не много. Отмеченная половинчатость предпринятых шагов, утопичность их исходных посылок предопределили их неудачу. Радикальной перемены общего положения после 1398 г. не произошло. Но попытки реформ еще больше обострили внутриполитическую ситуацию. Действительно, указанная хаотичность изменений в административном аппарате, нереальность конечных целей его преобразований должны были вызвать недовольство в чиновно-бюрократической среде. Отзвуки такого неудовлетворения можно найти в источниках, в частности в комментариях более ранних авторов, помещенных Тань Цянем в свой труд. Один из комментаторов — Чжу Лу — прямо обвиняет Чжу Юнь-вэня в том, что административная горячка лишила политику необходимого спокойствия и принесла «народу» несчастье вместо задуманных улучшений [16, цз. 11, 815]. Другой источник — «Мин цзянь ган му» — также отмечает, что деятельность Чжу Юнь-вэня и его ближайших соратников давала повод их противникам для разжигания антиправительственных настроений [27, цз. 2, 71]. Насколько широко было подобное недовольство в чиновной среде на рубеже XIV–XV вв., судить трудно, но сам факт его существования весьма примечателен.
В этом плане интересно еще одно сообщение Чжу Лу. Он пишет, что повышенное внимание Чжу Юнь-вэня и его окружения к делам административно-гражданского управления вызывало неудовлетворение военных чинов [16, цз. 11, 815]. Это очень важное обстоятельство, последствия которого отразились в войне «Цзиннань».
Перемещения в верхах правящих слоев и возвращение людей, подвергнутых ранее гонениям, должны были подливать масло в огонь старой борьбы в господствующих слоях. Еще большую остроту ей должно было придать решительное пресечение политического влияния евнухов. В источниках отмечается: «Император [Чжу Юнь-вэнь] очень строго относился к евнухам. Все они были недовольны и надеялись [на перемены]» [32, цз. 16, 27].
Имущественное ограничение монастырей, несомненно, вызывало недовольство правительством со стороны буддийских и даоских церковников.
Наконец, попытка введения уравнительного землепользования, хотя она и не была осуществлена, должна была обеспокоить широкие круги господствующего класса.
Все это неизбежно сужало опору правительства Чжу Юнь-вэня в стране. Внутриполитическая неустойчивость, которая в конечном итоге не была преодолена Чжу Юань-чжаном и проявление которой после его смерти было в какой-то мере предопределено, еще более усилилась в результате политики, избранной новой правящей группировкой после 1398 г. Отмеченное недовольство в среде господствующего класса и незатухающая внутренняя борьба в стране составляют неотъемлемую часть той обстановки, на фоне которой разразилась междоусобная война. Это необходимо учитывать при рассмотрении конкретных причин, приведших к началу военных действий.
Обострение конфликта между центральной властью и удельными ванами и начало междоусобной войны
Одной из причин войны, как отмечается большинством исследователей, была попытка правительства Чжу Юнь-вэня ликвидировать существовавшую к 1398–1399 гг. систему уделов. Данный шаг сам по себе вполне вписывается в общую схему реформаторской деятельности новой правящей группировки. Его можно и нужно рассматривать в неразрывной связи со стремлением изменить прежний внутриполитический курс. В этом плане указанная попытка выглядит одним из проявлений все той же внутренней борьбы в стране.
Уместно поставить вопрос: была ли ликвидация уделов назревшим мероприятием или мы имеем дело опять-таки со стремлением воплотить далекую от жизни идеальную схему? Думается, что здесь правительство Чжу Юнь-вэня исходило из вполне реального положения вещей и трезвой оценки обстановки. Выше уже говорилось о трениях, возникших между Чжу Юань-чжаном и его сыновьями, получившими уделы. Это отнюдь не случайно. Совершенно очевидно, что цели создания минским правительством системы уделов не были оправданы теми последствиями, к которым привело появление на политической арене удельных властителей. Интересы держателей уделов были объективно противоположны усилению центральной власти. Поэтому введение указанной системы на определенном этапе неизбежно должно было стать тормозом в процессе централизации и усиления императорской власти, столь ясно обозначившемся при Чжу Юань-чжане. Отсюда можно определенно сказать, что появление уделов должно было неминуемо породить конфликтную ситуацию. Такая опасность в какой-то степени учитывалась при создании системы уделов. Отражением этого явилась определенная ограниченность в правах, юридически предоставлявшихся удельным ванам.
