Император Валгаллы - [27]

У границы мортала встали.

— Куда теперь? — спросил Том.

— Витьку похитили, — изрек Каланжо истину, уже очевидную всем. — Едем за ним.

— У меня штаны мокрые на морозе-то! Яйца отморожу, — захныкал Том.

— Не отморозишь: у нас в джипе печка, — обнадежил Каланжо.

— Я же говорил: не догоним их, — сказал Раф. — Надо поворачивать — впереди глубокий мортал. Там полно ловушек. Это опасная зона. Сюда никто никогда не заходит. Только призраки.

— А Виктор Палыч? Что с ним? Бросить, да? — возмутился Димаш. — Дорога есть. Гляди! Будто стрела прямая. Вездеход проехал.

— Вездеход герцога. Он нарочно для мортала сделан. Отец всегда говорил, что эта дорога запретная, — поведал Раф. — Нельзя нам по ней ехать. Сгинем.

— Отец говорил... — передразнил Каланжо. — Что ж он тебя не предупредил о всякой сволоте, по этим дорогам шляющейся? Ты хоть знаешь, куда эта дорога ведет?

— Отец сказал однажды, что в центре мортального леса укрыта Валгалла.

Каланжо отошел в сторону, достал карту, рассматривал минуту, другую. Потом спрятал.

— Что теперь делать будем? — На преследовании он больше не настаивал.

— Капитан, пошлем к черту все эти россказни! — предложил Димаш. — Рванем напрямую. Рискнем. Я знаю: мы прорвемся. Виктора Павловича спасем.

— В крепость надо возвращаться, — гнул свою линию Раф. — Расскажем генералу, только он может решить, что делать.

— Ага, вернемся без вездехода, без картошки, без Ланьера. Генерал нас расстреляет! — предрек Каланжо.

— Не расстреляет. Бурлаков никого никогда не расстреливал. Он — гуманист, — заверил Раф.

— Мы будем первыми, — вздохнул Димаш. — Так облажались!

— А я бы шлепнул, — хмыкнул Каланжо. — Тебя, Раф, в первую очередь.

— За что? — изобразил недоумение малыш.

— За то, что не предупредил, гномик! А должен был — ведь ты наш проводник.

— Откуда мне было знать, что в деревне засада?

— Должен был знать! Твой отец часто в деревню заглядывал?

— Осенью — всякий раз либо он, либо я картофельников навещали, — признался Раф.

— Лучше бы тебя украли, гномик, — Каланжо спрятал карту. — Разворачивай машину. Возвращаемся.

— И что же, «Молниеносный» так и пропадет? — уныло спросил Том.

— Видимо. Или думаешь, его покататься взяли, а потом вернут?

— Куда едем? В крепость? — Раф в отличие от Тома демонстрировал несгибаемость духа. Или полное равнодушие — тут сразу не понять.

— Сначала в деревню, — решил Каланжо. — Там заночуем. А потом рано утром в крепость поедем.

Больше никто не спорил. Развернулись и поехали.

Экспедиция не удалась. Это надо было признать. Полный провал. Отчет об экспедиции краткий: облажались, генерал! Каланжо, исходивший этот мир в течение пяти сезонов вдоль и поперек, разбирался в дорогах и здешних приметах. Дорогой, которая виднелась сквозь серый сумрак мортала, он бы ни за что не поехал. Даже если б машина у него была полностью из серебра. Однако этот Генрих (подлинное имя или фальшивое, значения не имеет) на дорогу свернул без опаски. И что выходит? Выходит, что Генрих сам пришел из Валгаллы. Как дважды два. До глупости просто. Обидно, что в ловушку угодили с ходу. Ланьера похитили и вездеход угнали. Обиднее же всего было, что предусмотреть они этого не могли. Ланьер обычно все ловушки обходил. Да так ловко, будто его предупреждал кто. Получалось, что на этот раз не предупредили.

5

У ворот деревни их ждали белобрысый Вальдек и староста. Оба были вооружены. Вечные фонари гирляндой висели на воротах, давая изрядно света.

— Догнали? — спросил сразу же Михал. И тут же ответил сам себе: — Не догнали, раз без вездехода вернулись.

— Сообразительный ты у нас, — вздохнул Каланжо. — Мы у вас заночуем? Не против?

— Ночуйте. Не выгонять же вас. — Староста снисходительно хмыкнул. И шепнул на ухо: — А кто это был с вами? Ведь это не герцог, да?

— Герцог, он самый, летом в мортале долго был. Изменился, — соврал, как умел, Каланжо.

— Говорят, он завел дружбу с команданте Тутмосом и его герильей, — проявил свою осведомленность Михал.

— Кто это? — Каланжо в самом деле не знал, кто такой Тутмос.

— Очередные искатели приключений. Мы называем их «новые безумные». Я бы с ними не стал иметь дело. Все они горлопаны и бездельники, и нюхают хрон. Кричат, что надо прекратить воевать и всем обняться. А потом, пообнимавшись, идут воровать нашу картошку. Ладно, ладно, я сделаю вид, что верю всей лапше, что вы мне вешали на уши. Идемте, у меня дома переночуете. По деревне без меня никуда не ходить. А то еще кого-нибудь похитят, а мне перед генералом за вас отвечай.

6

Том напрасно стучал в дом Кощея, рвал ручку двери: ему не отпирали. Потом оконце приоткрылось:

— А ну п-шел отседова! Спать не мешай! — крикнул грубый голос. Вряд ли эскулапа — скорее, лесоруба, а в прошлом наверняка стрелка.

Однако Том и не подумал робеть. Еще раз грохнул ботинком в дверь.

— Пацана позови, Кощеева детеныша! Потолковать с ним надо.

— Спит он уже, — отозвался все тот же хрипатый.

— Разбуди!

— Вот еще! Не тебе, пацан, мне приказывать.

— Разбуди! — потребовал Михал, отстраняя Тома и поднимаясь на крыльцо.

Ему тут же отворили. Здоровяк в ватнике на голое тело провел Михала и Тома на кухню. Здесь горела вечная лампа. И на стуле, одетый в теплый свитер и рейтузы, сидел давешний мальчишка, тот, что выманил Виктора Ланьера из дома. Сидел, съежившись, глядя в пол. Ожидал расправы.