] Захариаш.
И они увели императора.
За окном светало. Прибежали соседи. Все утешали маму, говорили, что к вечеру Захариаш вернется домой. Но отец Фавти, сапожник, который очень красиво пел, придерживался совсем другого мнения.
— Твой брат — император… — заговорил Фавтя, он зашел к нам вечером в гости и выудил мою тайну, когда мы были одни. — Но на месте полиции я скорее арестовал бы тебя, чем его.
— Почему? — спросил я.
— Потому что тот, кто хоть раз видел императора, опаснее самого императора. Будет повсюду ходить, всем все говорить, всех убеждать. Послушай, — голос его вдруг изменился, — будь осторожен; тот, кто хоть раз видел императора, с тем опасно…
— Ты говорил раньше, что со всеми опасно…
— Разница все же имеется. Опаснее всего те, кто видел императора. С ними покоя не будет.
— Неправда! — крикнул я.
— Правда!
— Неправда! — крикнул я снова. — Ты всегда меня пугаешь, ты делаешь все, чтобы меня испугать.
— Подумай только, — продолжал Фавтя тихо, — ведь ты тоже захочешь стать таким, как император, захочешь делать то же, что и он, ведь наверняка захочешь?
— Правда, Фавтя, — прошептал я.
Фавтя всегда был прав, в спорах он всегда брал верх. Да и я выдал ему свою тайну, потому что он был сильнее меня и мне хотелось подлизаться к нему. Боже, разве так должен жить человек, постигший суть дела?
Я без сил опустился на подушку. Миллионы лет проносились мимо меня, миллионы живых и мертвых душ кричали в молчании и мраке нашей маленькой кухни.
1932
