Лишенные единого командира столичные легионы и наемные отряды бестолково готовились к бою, каждый действуя сам по себе. Обещанный советником Метоннесом полководец так и не появился, и некому было возглавить армию.
Кое-как войска развернули свои боевые порядки. Вперед выдвинулись бронированные фаланги гоплитов, составленные из воинов, что бежали из разгромленного Келенгана. За их стеной изготовилась к броску легкая пехота, преимущественно из наемников. Далее растянулись когорты столичных легионов, по флангам которых приготовились к бою кавалерийские турмы.[13]
Сообщение ногарских дозоров очень скоро подтвердились. Степь на полночи потемнела от тысяч всадников. Арамеи надвигались широким фронтом, уже развернувшись боевыми порядками, готовые к бою.
На расстоянии полета стрелы все арамейское войско встало. Вытягивая шеи, ногарские солдаты разглядывали противника. Бывалые воины когда-то встречались с варварскими дружинами – в те времена арамеи выходили из своих лесов отрядами не больше чем в две сотни человек, преимущественно в звериных шкурах, без доспехов, передвигались толпой и ввязывались в бой подобно волчьей стае. Теперь же перед легионами стояли ровные шеренги всадников и пехотинцев, блистая под солнцем бронзовой и медной броней. Тысячи воинов представляли собой единое организованное войско, не в пример ногарской армии.
От арамейского войска отделилась группа всадников под алым знаменем и приблизилась к передовым ногарским шеренгам. Коренастый широкоплечий воин со светлой бородкой привстал на стременах и крикнул:
– Ногарские воины и жители равнины! Я Хорруг, царь арамеев! Я готов даровать вам жизнь и свободу! Сложите оружие! Возвращайтесь к своим семьям! Я пришел к вам с миром! Вам незачем умирать здесь, на этом поле!
В легионах и отрядах наемников ногарской армии зашелестели невнятные голоса. Воины недоуменно переглядывались меж собой. Капитаны когорт резкими окриками призвали солдат к дисциплине, кое-кому досталось и по уху от рассерженного командира.
Герон привстал на цыпочках, разглядывая Хорруга из-за спин своих более рослых товарищей.
– Примете мое знамя, и все вернетесь домой! – продолжал Хорруг. – Поднимете меч, и останетесь гнить в этой степи!
С резким свистом с тетивы сорвалась стрела. Державшийся подле Хорруга рослый воин успел вскинуть щит и заслонить своего царя.
– Что ж, вы сами так решили! – со злобой выкрикнул Хорруг и пришпорил гиппариона.
В сопровождении свиты арамейский царь вернулся к своему войску. Среди ногарских воинов снова пронесся ропот. Неожиданно арамеи расступились и подались назад.
– Что они делают? – недоуменно спрашивали ногары друг друга. – Неужели отступают?
Несмотря на свою многочисленность, арамеям пришлось бы потерять немало воинов, штурмуя стену гоплитов. Но вряд ли даже это смогло бы заставить их отступить.
– К дьяволу все! – услышал Герон возглас неподалеку. – Сами подыхайте за свою империю!
Один из легионеров в сердцах отшвырнул щит, воткнул в землю свой меч и зашагал прочь, расталкивая товарищей. Легионеры зашумели.
– Стой! – рявкнул капитан когорты.
Толкнув ближайшего лучника, он приказал:
– Останови!
Стрела пробила кожаный доспех под лопаткой дезертира.
– Чтоб вы все сдохли, – процедил воин сквозь зубы, умирая.
– Смотрите! – крикнул кто-то.
Все взгляды вновь устремились в направлении арамейского войска, где в авангард выкатились сотни колесниц.
– Да это же гипиты! – воскликнул кто-то.
– Лесные варвары объединились с кочевниками!
Степь задрожала от топота копыт, колесницы с грохотом помчались на фаланги гоплитов. Копейщики опустили свои длинные копья и сомкнули щиты. Стоявшие за их спинами воины во второй и третьей шеренгах опустили копья на плечи стоявших впереди и подняли щиты. Фаланги гоплитов превратились в бронированные стены, ощетинившиеся частоколом копий.
Из рядов арамейского войска вперед выступили сотни стрелков и вскинули луки. На передовые шеренги ногаров посыпались стрелы. Лучники-гипиты в колесницах также натянули тетивы. С близкого расстояния стрелы кочевников пробивали щиты и доспехи противников. Шеренги гоплитов слегка расстроились, однако остались стоять на месте. В ответ ногарские лучники также засыпали гипитов стрелами, хотя и не столь обильно.
Живыми таранами колесницы кочевников ударили в строй, заслонившийся броней щитов и ощетинившийся копьями. Копья пронзали тела гиппарионов насквозь, ломались о колесницы. Проламывая стену гоплитов и хрипя кровавой пеной, кони валились наземь, били копытами. Кое-где гиппарионы с разбегу заносили колесницы прямо на поднятые щиты второй и третьей шеренг и давили воинов своей массой. Большинство же кочевников применили старую испытанную тактику: развернули гиппарионов и помчались вдоль строя гоплитов. Бронзовыми нагрудными доспехами кони ломали копья, серпы колесниц крушили щиты, калечили ногарских воинов. Не везде гипиты действовали слаженно, местами их колесницы сталкивались меж собой.
Степь вновь загудела, когда тысячи всадников, арамеев и гипитов устремились вперед, на расстроенные фаланги гоплитов. Шеренги дрогнули и подались назад, попытавшись перестроиться. Однако времени на маневр не хватило, кавалерия лесных варваров и кочевников в один миг захлестнула передовые шеренги гоплитов и разметала их в стороны.
